Площадь, от края до края заполненная людьми, взревела от восторга, возбуждённая простой, искренней и пламенной речью оратора. И так, между паузами, повторялось несколько раз. Такого эффекта никто даже предположить не мог! Гитлер надеялся на пятьдесят депутатских мест в рейхстаге, а получил сто семь! Около шести с половиной миллионов немцев отдали свои голоса за НСДАП.
* * *
На Бреннерштрассе, в Мюнхене, нацистами было приобретёно монументальное здание, огромный особняк (бывший Барловский дворец). Он и стал знаменитым Коричневым домом.
В этом дворце, 17 сентября был устроен пышный приём, который начался в 11-00, и на котором присутствовали и Гитлер, и старший из братьев Штрассеров, и Рем, и Гесс, и Лей. Дворец был подобен гудящему улью. Нацисты принимали поздравления и праздновали победу. Сто семь депутатов в парламенте рейхстага – вот это Победа! Этот факт стал подлинной сенсацией!
Вожди общались с журналистами, госчиновниками, партийными делегациями, со всевозможными наблюдателями от разных партий, в том числе и оппозиционных, а так же с представителями крупного капитала. Банкиры Тиссен и Шахт могли прислать своих представителей, но приехали лично.
Во время застолья фюрер коротко выдал очередную тираду и сел на место, но под восторженные крики и рукоплескания он через минуту встал и заговорил о фронтовом братстве, о мужской дружбе пронесённой сердцами сквозь десять лет испытаний и о преодолённых трудностях. Фюрер говорил настолько прочувствованно и искренне, что довёл всех собравшихся до состояния экстаза.
В целом, первый приём такого уровня проходил шумно и помпезно.
Когда торжество было уже в самом разгаре, лишь изображавшие своё миролюбие Рем и Гитлер чуть было не сцепились! Они пристально следили друг за другом, стараясь не упустить ничего. (Рем полагал, что в его руках сила). У Гитлера же всегда была склонность к позёрству и перевоплощению. Он был умнее Рема, поэтому он выжидал. Сейчас противостоять Рему, как предводителю вооружённых отрядов, он не хотел, да и не мог. Что же касается Рема, то артистизм ему давался плохо, у него не получалось скрывать своё явное недовольство. И даже – ярость! Он чувствовал себя обманутым и на людях едва сдерживался, чтобы не вскипеть. Только себя он мыслил главнокомандующим! А Гитлер его должность присвоил себе! «Всё ложь! Наобещали! Уговорили приехать, и… обманули!»