В полумрак спальни через неплотно задвинутые шторы проникал
солнечный луч. Пылинки, взлетевшие в воздух, материализовали его и
делали похожим на толстое светящееся бревно, одним концом
упиравшееся в пол, другим уходящее в бесконечную синь умытого
дождем неба. Мои предчувствия насчет предстоящей хорошей погоды
оправдались полностью.
Прошлепав по полу босыми ногами, я на несколько минут уединился
в туалете. Затем, не одеваясь, сварил на кухне крепчайшего кофейку
и с кружкой дымящегося темного напитка уселся на диван
гостиной.
Отхлебнув хороший глоток, щелкнул пультом телевизора. Морально я
был готов к любой реакции общественности на мою ночную проделку.
Журналисты сейчас должны смаковать подробности очередного подвига
Коршуна, а заодно ругать полицию за некомпетентность и коррупцию в
рядах защитников правопорядка, за ее неспособность обеспечить покой
и безопасность граждан. Полицейские чины – жаловаться на низкий
уровень материально-технического обеспечения и жадность главы
городского магистрата, урезающего каждый год и без того скудные
субсидии на нужды полиции Вундертауна. Чиновники из городской
управы – сетовать на снижение поступлений в казну столицы от
налогоплательщиков и растущую инфляцию. Каждый раз это действо
происходило по одному и тому же сценарию. Шутки ради однажды я даже
послал письмо на телевидение, чтобы они для экономии народных денег
после каждого моего подвига просто-напросто пускали в эфир старую
запись с небольшими корректировками, а высвобождаемые средства
отдавали полиции для успешной борьбы со мной, неуловимым. Ответа не
получил, поскольку забыл написать на конверте обратный адрес, и до
сих пор пребываю в полном неведении, в каких эпитетах
телевизионщики отвергли мое весьма разумное предложение.
Сегодня все было по-другому. Полное молчание. В новостях ни
слова не прозвучало о ночном происшествии в доме одного из самых
уважаемых граждан города Эзерга Утиола. Неужели эльф еще не входил
в кабинет? Но что-то мне подсказывало, что такого быть не могло.
Солнце погаснет на небе, луна упадет на наши головы, если этот
торгаш с раннего утра не даст указаний приказчикам, не пообщается с
компаньонами, не подпишет десяток разных документов. Если эльф не
умер, он обязан к этому часу вовсю трезвонить о пропаже, а если
даже и умер, о ней будут трезвонить его наследники. Шум должен
стоять на всю столицу, но его не было. Полнейшая гнетущая
тишина.