– А он не может подняться. Помер.
– Как?! – Нахмурившись, Морок присел над дырой.
Уна устало потерла лицо:
– Он давно решил тебя убить, ради органов, а меня сделать подельницей. Только вот он так и не понял, что я тебя не боюсь.
– Врешь. Тогда испугалась и сейчас боишься. – Морок подпер подбородок кулаком. – Но признаю, совсем не так сильно, как должна была.
– Видишь насквозь, – грустно усмехнулась девушка. – Мог и умереть сегодня. Ничего не хочешь сказать?
– Спасибо.
– И все?
– Что еще ты хочешь услышать?
– Дозволения остаться при тебе.
– Пока я рядом, твоя горечь не уймется.
Уна прикусила губу:
– Переживу. Мне все равно некуда идти.
– Как это некуда? А как же твоя сестра? Не хочешь к ней?
Соблазн был велик. Она страшно соскучилась по Мале, да только прошло уже слишком много лет. Сестра вряд ли помнит ее.
– Нет. Я останусь с тобой.
Морок вздохнул:
– Разве не бил я тебя?
– Бил.
– Разве не оскорблял?
– Да уж много раз.
– Разве не сказал, что бесполезно таскаться за мной?
– К чему это все? Ты, видимо, тоже дурак, раз не понимаешь – я не хочу покидать тебя. Даже если… – Ее голос дрогнул, – даже если мне не на что надеяться.
Лицо Морока потемнело, как грозовая туча:
– Это твое окончательное решение, Уна?
– Да.
– Я дал тебе возможность уйти. Ты отказалась. Знай же: дороги назад нет. Теперь не отпущу.
Это прозвучало до того зловеще, до такого обреченно, что Уна зябко обняла себя за плечи. А может дело было в промозглом ветре, что надуло в дом.
– Ладно, давай уже покончим с этим, – вздохнул Морок и добавил, снова глянув в дыру: – Мне ведь еще искать нового алхимика.
Уна посмотрела на него и подумала: «Мы не будем вместе, но так ли это важно? Что есть плотская любовь? Боль, страх, унижение. Самая тягостное женское обязательство пред мужчиной. Наверное, поэтому мои чувства к нему так сильны, не оскверненные этой постельной суетой. Любовь телесная не должна осквернять любовь небесную».
Уна с улыбкой прикрыла глаза. От этой мысли на ее сердце потеплело.