Обернувшись на мгновение, Егор увидел, как фигуры двигаются за ними. Они не бежали, но двигались быстро, будто скользили над землёй. Курган пульсировал светом, а на вершине тень всё ещё стояла, подняв руки к небу.
– Быстрее! – закричал Коля, оглядываясь через плечо. – Они догоняют!
Впереди показался просвет в лесу. Снег блестел под лунным светом, словно манил к свободе. Но едва они выбежали из чащи, как гул прекратился. Всё вокруг застыло, будто лес затаил дыхание.
Дети остановились. Тишина была оглушающей. Лишь их дыхание и стук сердец заполняли пространство.
– Мы… выбрались? – прошептала Ира, оглядываясь назад.
Курган уже не светился. Лес снова был обычным лесом. Никаких фигур, никакого красного света. Только тёмные деревья и снег.
– Они исчезли, – пробормотал Андрей, но его голос звучал скорее как вопрос, чем утверждение.
– Нет, – сказал Егор. Его голос был тихим, но твёрдым. Он смотрел на лес, на невидимую границу, за которой осталось нечто большее, чем просто курган. – Они не исчезли. Они просто ждут.
Ира посмотрела на него, её губы дрожали, но она не произнесла ни слова. Андрей и Коля молчали, избегая смотреть на курган.
– Мы никому не скажем, – вдруг сказал Коля, прерывая тишину. Его голос был полон отчаяния. – Никто нам не поверит. Никто.
Егор не ответил. Он знал, что Коля прав. Но в глубине души он чувствовал: это место уже не отпустит его. Оно стало частью его жизни.
Когда дети вернулись домой, они попытались забыть о случившемся. Но на следующий день Егор заметил на своей руке странный символ, выжженный в коже. Он был едва различим, словно метка, оставленная самим курганом.
Ира тоже заметила его, когда Егор старался скрыть руку в кармане.
– Ты видел это раньше? – прошептала она, но он лишь покачал головой.
Этот символ станет для Егора первым ключом к разгадке, но также и началом его кошмаров.
Прошли годы.
Курган, лес и ночь, когда исчезли его друзья, остались в прошлом. Но прошлое не покидало Егора. Оно тянулось за ним, как тень, затаившись в дрожащем свете фонаря на пустой улице, в скрипе половиц ночью. А главное – в символе, который так и остался на его руке.
Сначала он думал, что это обычный ожог. Родители посчитали то же самое, а врач в местной больнице только покачал головой:
– Старый шрам. Может, от чего-то горячего, – сказал он, задержав взгляд на знаке чуть дольше обычного. Пальцы врача скользнули по коже, но он резко отдёрнул руку, словно дотронулся до чего-то неприятного. – Не болит же?