– А, у тебя все-таки есть язык? – усмехнулась женщина за столом.
Давид не понял ее слов, но догадался, что она говорит о нем. К своему изумлению, он осознал, что эта женщина – самая главная в доме.
– Ich heiße David, – сказал он, что на его родном языке означало: «Меня зовут Давид».
– Was machst du hier? – спросил незнакомец за его спиной, что переводилось как: «Что ты здесь делаешь?».
Резко обернувшись, он увидел высокого кучерявого мужчину, держащего свернутую в трубку газету. Радость охватила мальчика – наконец кто-то говорит на его языке.
– Я работать хочу, – выговорил Давид, нервно мнущий свою фуражку.
– В каком смысле работать? – мужчина шагнул в комнату и стал здороваться с каждым за руку, поглядывая на мальчишку.
– Работу ищу, – добавил Давид.
– А тебе сколько лет?
– Пятнадцать, – ответил он, прибавив себе четыре года.
– Тебе пятнадцать?! – переспросил мужчина на русском, прищурившись.
– А выглядишь на десять, – вмешалась женщина в комбинезоне. Судя по ее тону и тому, как она внимательно вслушивалась в немецкую речь, было заметно, что она понимала хотя бы часть сказанного Давидом, хотя, возможно, не все.
Давид пожал плечами, ясно поняв, что его слова вызывают сомнения.
– Спроси его, Антон, что ему от нас надо, – велела женщина.
– Он говорит, что работу ищет, товарищ управляющая, – ответил мужчина, обратившись к ней.
– Нам только детей тут и не хватало, – раздался чей-то смешок.
– Я кузнец, – произнес Давид твердо и уверенно.
Женщина оценивающе оглядела его с головы до ног и, видимо, представив мальчишку с молотом, усмехнулась:
– Нам кузнецы нужны, конечно, только ростом повыше да взрослее.
Антон перевел слова начальницы, но Давид не собирался сдаваться.
– Ну возьмите меня хоть кем-нибудь! Я любую работу могу делать!
– Да куда мне тебя взять? В трактористы, что ли? Ты же сам едва выше передних колес трактора, а на сиденье тебя и вовсе поднимать придется!
– Я сильный! Руки у меня вот какие! Ну пожалуйста! Мне идти некуда, я сирота, – с отчаянием выпалил он.
Антон едва успевал переводить.
– Ты даже русского языка не знаешь. Как мы будем общаться? Жестами, что ли? – устало вздохнула женщина и снова углубилась в свои бумаги.
– Не мешай, парень, иди своей дорогой, – сказал Антон, мягко подталкивая его к выходу.
Давид вышел на крыльцо, опустив голову. Следом за ним вышел Антон.