– Она что-то учуяла, – услышав собачий лай, сказал сутулый.
– Она нашла покойников, – всполошился младший мальчик. – Сейчас она их всех разбудит.
– Нет, она так лает на зверя. Хотя какой там может быть зверь? Пустыня…
– Завтра посмотрим, когда рассветет. Зовите ее сюда. Хватит шуму на сегодня.
Сутулый захлопал в ладоши, и через несколько секунд Рэна вынырнула из темноты. Собака была почти черной, и в свете костра были видны лишь два блестящих глаза да свисающий, трепыхающийся от частого дыхания язык. Если бы Рэна умела говорить, она бы все рассказала о встрече с мелким агрессивным незнакомцем… Но люди такие бестолковые… Что им можно объяснить? Им бы только пузо набить…
Поужинав, все устроились спать в машине, и даже Рэне нашлось местечко под сидением. Вместе им было не так страшно и не так холодно ночью.
А ночь вступила в свои права. Печальный свет Луны окрасил небо в густой темно-синий цвет, и мелкие звездочки исчезли, растаяв в этом лунном великолепии. Студеный воздух был изумительно прозрачен и чист и позволял видеть живописную долину на много километров вокруг. Зубцы самых высоких гор издали призрачно светились снежными шапками нетающих ледников. Крутые отроги горного хребта отбрасывали глубокие тени, похожие на бездонные провалы. Раскаленный зной дня сменился высокогорным холодом ночи. Все на земле: камни, комки почвы, плиты надгробий – сжималось от холода. Чак слышал их невидимое легкое движение, сопровождаемое шорохом и едва слышным потрескиванием. И все это не добавляло ему спокойствия.
Луна проползла по небу и запуталась в длинных ветвях засохшего дерева. Чак видел, как лысые обезьяны и страшный зверь забрались в крытую посудину. Они там поворчали, повозились и наконец затихли. Костер погас. И Чак опять остался наедине с равнодушными звездами, глупо улыбающейся Луной и растекающимся по земле холодом. «Надо поискать машину», – решил Чак и двинулся в путь. Он спустился с холма, перелез через какую-то загородку, поднялся на еще один холмик, прошел по покатой плите и чуть не свалился в зияющий провал. Затем Чак аккуратно спустился с возвышения и, перейдя тропинку, начал вновь карабкаться на холмик. Так он передвигался, меняя направления, и все смотрел по сторонам. Машины видно не было, а вот холод становился невыносимым. Чак устал. Приключения этого дня лишили его сил. Наконец он добрался до ствола сухого дерева и нашел среди корней небольшое углубление. Чак притащил в эту ямку травы, зарылся в нее с головой и заснул, вернее, забылся чутким тревожным сном.