– Ах, тётушка, простите великодушно, но мне пора идти! Через час я должна быть у миссис Додвелл! – сказала Энни.
– Хорошо, дорогая, иди, но прежде подойди, я поцелую тебя!
Энни послушно приблизилась к дивану, и тётушка чмокнула её в лоб. Пахнуло спиртным и Энни на секунду задержала дыхание.
– Прости за вопрос о море, он оказался бестактным! Море не река, но, конечно, эта фраза напомнила тебе об утонувших родителях! Я не верю в их самоубийство! Кто-то столкнул их в воду. Дэн был сильным, стойким человеком. Он непременно нашёл бы выход даже из самой безвыходной ситуации! Это абсолютно точно, поверь мне, моя дорогая, я ведь знаю – у нас с ним одна кровь. И ещё, моя голубушка, помни, у тебя есть я. Ты всегда можешь положиться на меня! Ты это знаешь, Энни! – Мелисса взяла ладони Энни и внимательно посмотрела ей в глаза.
– Конечно, тётушка, я знаю! Вы самый близкий мне человек после отца и матери! Энни нежно поцеловала тонкие пальцы Мелиссы. Она действительно очень любила свою тётушку, хоть порой с ней было непросто.
В этот момент в гостиную зашел дворецкий и объявил о визите Мистера Эдвина Бакстера. Мистер Эдвин вел частную адвокатскую практику, состоял, как и положено уважающему себя солиситору5, в Обществе юристов – профессиональной организации солиситоров Англии и Уэльса, еще в 1845 году получившей королевскую хартию. Энни встречала мистера Эдвина лишь однажды – после смерти родителей, когда он помогал Мелиссе Баррингтон оформить опекунство над осиротевшей племянницей.
Леди Баррингтон уверенно поднялась с дивана. Она очень быстро трезвела.
– Прекрасно, пригласите его!
В гостиную вошел довольно эффектный и стройный мужчина. Единственной деталью, слегка портившей его внешность, были близко посаженные глаза. Бакстер учтиво поклонился дамам и поцеловал руку, протянутую Мелиссой.
– Миледи!
– Добрый день, сэр! Рада вас видеть!
– Энни, ты уже знакома с мистером Бакстером, не правда ли?
– Да, тётушка! Здравствуйте, мистер Бакстер! – Энни присела в реверансе.
Несколько минут спустя, после взаимных приветствий, Энни наконец освободилась и вышла на улицу. Но вдохнуть чистого воздуха, конечно же, не удалось. Если плотно закрытые окна умеряли зловоние в доме, то на улице едкий, протухший и закопченный воздух становился настоящим испытанием.