Я как никто знаю, что значит жить в ощущении «не имею права писать». Я прятала своё творчество почти двадцать лет, пятнадцать из которых незаметно для себя выстраивала сказочный проект как пространство, где мне можно всё. Только когда я наконец разрешила себе быть собой, мои отношения с писательством вышли на новый уровень.
Я перестала быть «начинающей» спустя двадцать лет.
Впрочем, это далеко не единственная проблема, мешающая нашему проявлению в мир. Иногда нам и хотелось бы, да непонятно, чего именно и, тем более, –как. У нас нет ни ориентиров, ни внутренних опор. Мы знаем себя ещё меньше, чем соседа по лестничной клетке.
Кто-то начинает творить на волне прочитанных книг. «Хочу так же!» –говорят молодые авторы, садясь за клавиатуру. Но засада в том, что «так же, как кто-то» не может никто. Ты можешь только как ты. И это самое прекрасное, что есть в самовыражении.
Что бы ты ни делал, ты делаешь это, как ТЫ.
«А как это – как я?».
Ответ на этот вопрос ты будешь искать не один год. Но в конце концов, пройдя через множество трудностей, разобравшись со всем, что мешает тебе «сиять», убрав блоки из тела и установки из головы, ты увидишь чистый свет своего креатива. И результат превзойдёт ожидания. Конечно, если тебе хватит приверженности продолжать.
Проявление – это не что-то искусственное: делай так, и будет гарантированный результат. Это твоя врождённая способность, которую ты позабыл. Это твой и только твой способ быть. Может быть, пришло время «вспомнить» его?
Как на любом пути, здесь будут ошибки, неловкости, моменты сомнений. Но каждый шаг в сторону открытости – это шаг к своему голосу, к той самой искре, ради которой ты сел за перо.
Ты имеешь право писать.
Ты имеешь право публиковаться.
Ты имеешь право на свою историю.
И мир уже её ждёт.
Писательство – это не просто процесс создания книг. Это акт самовыражения, заявление миру: «Я есть. Мои мысли и чувства – важны». Но порой случается так, что у автора отсутствует внутреннее разрешение на проявление себя из-за травматичного детского опыта: его эмоции были не по нраву окружающим, и его подавляли, никто не считался с тем, чего он хочет, его не учили выбирать и отвечать за свой выбор, а делали удобным для родных. Конечно, из лучших побуждений.
Но творческий человек не может существовать в таких рамках: это противоестественно для него. Больше всего на свете он хочет быть собой – и очень страдает, когда теряет эту способность. Если в детстве ему запрещали проявляться, то, став взрослым, он с большой вероятностью продолжит жить, подчиняясь вбитым в него установкам: ведь иначе его отвергнут, бросят, исключат, отлучат от важных людей, без которых он «не выживет». По крайней мере, так считает его подсознание. И, к сожалению, именно оно – а вовсе не сознание (как нам хотелось бы) – управляет действиями творца.