В Дамфрисе Френсис встретился и с другим двоюродным дядей – сэром Джеймсом Максвеллом. Он был всего на 4 года постарше Френсиса, и родился, как поговаривали, от горничной миссис Джанет, но достопочтенная госпожа во избежание скандала признала ребенка родившимся из своего 45-летнего чрева. У Джеймса был старший брат, родившийся и узаконенный аналогичным способом. Его звали Алан в честь отца – баронета Алан Максвелл, который спустя два года после рождения самого младшего сына погиб на охоте при загадочных обстоятельствах. Титул баронета унаследовал законный и старший сын Джон, Алан стал зваться сквайром, а самый младший в семье Джеймс должен был довольствоваться званием рыцаря. Баронет Джон годился своим единокровным братьям в отцы, будучи старше одного на 23 года и другого – на четверть века. Оба приемыша были люто ненавидимы Джоном и его матерью, и в детстве подвергались всяческим унижениям, избиениям и гонениям, разумеется, в рамках викторианских приличий с видимостью заботы о благочестии подрастающего поколения. Сквайр Алан вырос терпеливым лицемером и приспособленцем, доносчиком и льстецом, учтиво кланяющимся и уничижающимся, внешне благодарным своим мучителям и гонителям за школу жизни. Таких презирают, но люди высокого положения, начальники и господа в них весьма нуждаются, потому что иначе пришлось бы делать всю грязную работу самим. Теперь Алан ждал прихода, надеясь стать преподобным пастором.
Джеймса выгнали изо всех пансионов, потому что, чем сильнее его наказывали, тем больший поджог он потом устраивал. А когда приходиться выбирать между склонностью к садизму, за которую еще получаешь плату, и риском потерять всё имущество, ни один самый жестокий содержатель исправительного учреждения не станет медлить с выбором. Хулиганистого мальчишку отдали на воспитание бывшей горничной, как будто его настоящей матери, начав выплачивать кое-какое содержание. Джеймс вырос наполовину уличным хулиганом, наполовину рыцарем Максвеллом. Он был позором семьи, безалаберным шалопаем, мотом и волокитой. Миссис Максвелл вынуждена была терпеть все это, поскольку сама же признала его своим сыном, а если не оплачивать долги и не платить девицам и акушеркам, скандалы могли дурно сказаться на служебной карьере и брачных планах её единственного сына баронета Джона. Так что последние лет 9, примерно с 12-летнего возраста, сэр Джеймс только тем и занимался, что с удовольствием мстил своим названным матери и брату за предшествующие годы издевательств.