– Здесь красиво! Спасибо за такой день рождения, мой дорогой!
После, вечером, они вернулись в Воздушный Город, залитый малиновыми, изумрудными, бирюзовыми огнями – этот пейзаж напоминал северное сияние на Земле в те давние времена…
***
Просту захотелось увидеться с ушедшими родителями. Он слышал, что это реально. С тонкими материями, душами, работали связные между мирами. В районах колоний все знали их. На пороге апокалипсиса бизнес связных шел в гору, так как многие обреченные земляне, луняне и марсиане желали убедиться в том, что загробная жизнь – это не выдумка сумасшедших фантастов, а явь. Наша пара была в курсе, где принимает одна из них, и днем они прогулялись до подвальчика связной.
На куполоскребе рядом с лестницей, ныряющей в подвал, стала видна табличка дополненной реальности: «“Фансо” – пункт связи с потусторонним миром». Молодые люди спустилась по кое‑где разбитым в крошку ступенькам и прошли через дымовую завесу, входной плазменный щит отсутствовал. В темном сыром помещении Тихона и Ольгу никто не встретил: ни робот, ни человек. «Так‑так». Подвальное помещение заполняли голограммы в человеческий рост. Дети в комбинезонах, поджав ноги, сидели под искусственной пальмой и пили банановую воду «Непоседа!» из банок. Девушка в легком платье в горошек вдохновенно писала стальной перьевой ручкой «Взлет», похожей на модель ретроракеты. Загорелые люди, видимо, муж и жена, лежали, как морские звезды, на бирюзовой воде виртуального океана. На скамейке мужчина в вельветовой рубашке читал, сопереживая героям, пожелтевшую книгу «Преступление и наказание», поглядывая на неживой еловый островок своей колонии. Под высокими расписными сводами храма женщина в вышитом жемчугом балахоне зачарованно пела «Аве Марию». У солнечного открытого окна седой дед в шортах сидел в кресле‑качалке, а старушка в юбке в сине‑белую полоску и такой же майке обнимала его.
В глубине у стены Тихон и Ольга разглядели связную. Они приблизились к ней. Связная носила продолговатый шлем «Клемма», от которого отходили три шланга: один нависал, как хобот, над левым креслом, другой – над правым, а третий, макушечный, подсоединялся к квадратному ящику из хрусталя – это тонкий настройщик «Житие». Внутри него другие голограммы, размером с фото десять на пятнадцать, быстро сменяли друг друга: мелькали лица, много портретов, сияющие и полные слез глаза, улыбки и гримасы, фрагменты из людских жизней.