– Тихон, пришел на сеанс связи с родителями? – не поднимая уставших глаз, произнесла связная. – Самое время, опускайся в кресло.
Прост удивленно посмотрел на Олю, та кивнула ему. Он сел справа от связной и приблизил шланг к виску, к тому месту, где был вживлен чип, считывающий мозговые импульсы, – шланг резко присосался, как массажная банка.
– Готов, Тихон? – спросила связная.
– Да, – с волнением ответил Тихон. Ольга присела на краешек левого кресла и, повернувшись, наблюдала за ними.
Его накрыли галлюцинации и голоса: он видел маму, отца и себя. И слышал родителей и свой голос.
Тихоня, налей мне сока в стакан.
Мам, ты куда пропала? Мы с папой начали волноваться.
Пап, помоги: у меня не получается завести воздухолет.
Тихон, не раскисай, ты справишься.
Сынок, ты не видел мои линзы?
Мам, ты их оставила у меня.
Тихон, ужинать! Зови папу!
Очень вкусный ужин, мама!
Отец, я не мог до тебя дозвониться.
Был при исполнении, Тихон.
Мама, я достал твое лекарство.
Мой доктор!
Затем галлюцинации испарились, голоса стихли, и Прост увидел черную полосу, по одну сторону которой сверкали миллиарды звездочек. В парящем над вороной лентой каноэ стоял монах Дух…
***
Тихон, идущий к родителям, шагнул и провалился в лодку. Она плыла по черной невесомости (река Снов), медленно приближаясь к усеянной мириадами звезд полосе. Тысяча звезд. Сотня. Десяток. Две звездочки.
– Дай руки, – прохрипел паромщик.
Две звездочки вспыхнули ввысь и вширь, серебряные силуэты стали мамой и отцом, они потянули сына к себе. Ноги Тихона потеряли контакт с каноэ. Он воспарил, а потом плавно опустился, оказавшись перед родителями. Ладони мамы и папы были огненно‑горячими. Под серебряной Луной семья прошла через золотую арку в садик Встреч, в центре которого бил трехъярусный фонтан. Потоки, поблескивая и журча, сбегали с чаш. По периметру стояли белые пористые скамьи, окруженные цветущими пьянящими яблонями, сиренью и алыми розами. Сын сидел возле родителей, поплывший от счастья.
– Ты красиво уложила волосы, мама: всегда так накручивалась, когда мы собирались по праздникам.
– Тихоня, я стремилась порадовать тебя. Мне точно идет? – Лина поправила рукой каштановый локон.
– Мама, ты восхитительна! – ответил с нарастающим комом в горле Прост и продолжил: – Ты в любимой рубашке, папа.
– Сынок, я клетку и короткий рукав променяю только на китель. Ты сам в курсе.