Эрик даже почувствовал, как дёрнулась его рука. Ему захотелось швырнуть эту чёртову зажигалку подальше. «Так вот как она меня находит!»
Он взял себя в руки. Всё это чушь собачья! Ровный вдох, ровный выдох. Всё это чушь собачья. Ещё вдох, выдох через нос. Она сказала это просто так, начитавшись дурацких комиксов про супергероев, а у него слишком много стресса в последнее время, он перенервничал, перегрелся на солнце, ему нужно расслабиться и не накручивать себя.
«Я позвоню ей», – решил он.
* * *
Она была дома, и, как ни странно, это был первый раз за весь год, когда он увидел её дом.
До этого ощущения были как во сне – ну есть у неё дом, и хорошо. Всё это было неважно.
Ругая себя последними словами и не находя логического объяснения ни одному из своих действий (в общем, как и действий окружающих), Эрик поднялся на крылечко небольшого дома с огромной крышей, которая нависала над верандой, словно гигантская капля, и позвонил в дверь.
Чуть дёрнулись занавески – как показалось, и дверь тотчас распахнулась.
Она была великолепна. В огромной пижаме, которая была закатана в манжетах в несколько раз, словно принадлежала кому-то другому, она выглядела маленькой и хрупкой. Но упрямая копна огненных волос непослушным веером торчала из-под заколки. Глаза-блюдца растерянно глядели на него, пожалуй, даже немного с тревогой.
Эрика захватила волна нежности. Казалось, всё в этом мире неважно – кроме неё, такой маленькой и такой тёплой.
Он шагнул ей навстречу и крепко сжал в объятиях.
– Надеюсь, ты пришёл не для того, чтобы сказать, что ты меня бросаешь? Или уезжаешь отсюда? – прохрипела она.
«Уехать отсюда…» – эхом отдалось в его голове.
– Нет, конечно, просто я вспомнил, что никогда не был у тебя, и… что я очень соскучился, и… вот.
– Ты вспомнил? – с нажимом переспросила она, выпутываясь из его рук.
Иногда она спрашивала его о чём-то именно таким тоном. Это был тон, на который невозможно было не ответить. Будто слова сами выпрыгивали из его рта, даже если он не хотел отвечать, или собирался пошутить или сменить тему, или прервать разговор. О, нет-нет, не тогда, когда она спрашивала его так.
– Ну, нет, я не вспомнил ничего из прошлого, но просто… Я говорил с Кевином, он… И я был в библиотеке и нашёл журналы твоего отца… И ты… Ты же живёшь одна? – одни боги знают, сколько он приложил усилий, чтобы сформулировать хотя бы одну фразу внятно, заставив себя прекратить бубнить под нос не пойми что.