Я смолчал. Он сел за стол и спросил:
– Любишь её?
– А то как.
– У вас уже всё было, да?
– Было.
– Ты и пизду ей, наверное, лизал, да? – напуская простоту, спросил он.
В те юные годы мой сексуальный опыт был ограничен месяцем пьяной близости с Ангелиной. Кунилингус я ей не делал, мы просто до этого не дошли. Однако почему-то я был настолько уверен, что это поможет мне отстоять свою любовь к Ангелине и утереть серийному ублюдку Иванычу нос, что бросил ему не без гордости:
– Конечно, лизал!
Иванов от этого пришёл в леденящий душу восторг. Захохотал, фото Ангелины бросил на стол. Я его сцапал от греха подальше. Придя в себя от смеха, Иванов сказал:
– Маэстро, так выходит, ты – пиздолиз!
Я не знал, что ответить.
– Ты пиздолиз, Маэстро! Ебать тот рот!
Он повторял это так, будто открывал мне какую-то потрясающую истину, всё в мире ставящую на свои места.
– Ты пиздолиз и даже не стремаешься этого!
– А чего тут стрематься? – осторожно спросил я.
Иваныч опять долго хохотал, а потом сказал:
– Ты что, не понимаешь? Это ведь то же самое, как хуй сосать.
– Нет, – сказал я. – Это другое.
– Ну как другое. Ей пизду другие хуи ебали?
Я промолчал.
– Чего ломаешься как целка, ебали или нет?!
– Получается, ебали.
– Ну вот, а ты лизал. Значит, сосал эти хуи.
– По вашей логике, товарищ сержант, целоваться с девушкой, которая хуй сосала, – это тоже хуй сосать.
– Так ясен хуй! Потому и нужно прежде, чем с подругой мутить, пробить всю инфу, с кем она, когда, где и как, нормальная она сука или блядь раскайфованная. Все нормальные пацаны так делают. Нахуй она нужна, если хуй сосала!
Иваныч смотрел на меня своими ясными сибирскими глазами и, очевидно, верил в то, что говорил. Это не Иваныч смотрел – его глазами смотрела тюрьма, просочившаяся в окраины маленьких городов, а оттуда в армию страны России, с трижды перевранными и извращёнными понятиями. Я сказал:
– Сомневаюсь, товарищ сержант, что всё обстоит именно так.
– Э, ты долбоёб, что ли, базаришь?! – изменившись в лице, заорал Иванов. – Съебался в ужасе, пиздолиз ебучий!
Я съебался в ужасе. К отбою в роте не было солдата, который не знал бы, что я пиздолиз.
– Маэстро, ты что, совсем ебанутый? – с радостью сказал Вася Крошко, свесившись с верхней шконки. – Если ты пиздолиз, так хоть бы молчал об этом, долбоёб!
– Почему?