– Всё очень просто. Той ночью я сама проводила её в море.
Теперь уже я вопросительно смотрю на Мальми. Она, уловив моё непонимание, продолжает:
– Не думаешь же ты, что она лежит сейчас, закопанная в землю? Вздор. Она ушла в море, как и все мы когда-нибудь уйдём. То, что ты видела на кладбище, – просто символ, пристанище для души. Она сможет вернуться туда, если соскучится по родному краю, но потом всё равно отправится обратно в море.
Под конец её короткого монолога я всё ещё ничего не понимаю, но, судя по всему, Мальми больше не собирается мне ничего объяснять. Спустя пару минут напряжённого молчания она решает сменить тему на более нейтральную – и, что важно, – понятную мне хотя бы на слух.
– Я помню, ты хотела что-то спросить у меня, – мягко проговаривает Мальми. Я ловлю на себе взгляд её холодных глаз, и меня пробирает дрожь.
Дело в том, что, когда Мальми позвонила мне, я вспомнила, помимо прочего, ещё один интересный факт. Когда я была маленькой, к Мальми то и дело приходили городские люди; они сторонились её дома, за спиной называли её ведьмой и боялись её, будто она и впрямь была страшной, как какая-нибудь Алмауз Кампыр[3]. Тем не менее Мальми была известна своими знахарскими талантами: она умела вылечивать неизлечимое и помогала всем, кто обращался к ней за помощью. На моей памяти Мальми действительно была чертовски хорошей знахаркой; и, хотя я не верила ни в магию, ни тем более в знахарство, в тот момент, когда я невольно сказала ей по телефону, что хочу поговорить с ней, во мне говорил не голос моего разума.
Во мне говорило отчаяние.
Мальми не торопит меня. Она выжидающе смотрит, и в её холодных глазах я вижу столько мягкости и удивительной открытости, что перестаю бояться собственных слов, которые до этого момента просто наотрез отказывались выходить наружу.
– Мне кажется, – оторвавшись от её синих глаз и задержавшись взглядом на маленьких настенных часах, наконец говорю я, – что я бесплодна.
– Я знаю, – всё так же мягко отвечает Мальми, и я удивлённо смотрю на неё, – ты уже говорила мне о своих догадках.
– Но… когда?
Мальми не отвечает – загадочно смотрит в окно, и рассеянный свет, падающий на её лицо сквозь тонкий тюль, красиво переливается на гладкой молочной коже.
В недоумении смотрю на неё – когда я успела? Я ведь вообще-то считаюсь здоровой по всем показателям, и эта уверенность в