– Во сколько завтра на кладбище? – перебил он мать, не слыша, о чём она говорит.
– Ну, чтобы поспать тебе как следует, – предложил Николай Иванович, глядя на Лидию Тимофеевну. – К двенадцати, думаю, нормально будет.
– Давайте с утра пораньше. Часов в девять чтоб выйти. А оттуда пойдём крышу перекрывать. Чтобы затемно успеть.
– Да никто не гонит тебя, что ты! Отдохни лучше, ты же не работать приехал, – улыбался старик.
– Мне же, наоборот, с работой хочется побыстрее справиться и отдыхать, – убеждал его Гомозин.
– Да я сам потом эту крышу перекрою – не забивай себе голову, – открещивался от своей просьбы Николай Иванович.
– Куда ты там полезешь? – проворчала старушка. – Пусть Егор сделает.
– Да, Николай Иванович, мне это несложно, просто хочется поскорее, – убеждённо говорил Гомозин. Он будто хотел наказать себя трудом за свою неуместность.
– Ну, давай тогда на восемь подъём. Мы-то с Лидией жаворонки – нам не привыкать. Главное, чтобы ты встал.
– Я пятнадцать лет к семи на работу вставал, я тоже привыкший, – улыбнулся Егор Дмитриевич.
– Смотри, чтоб толкать тебя не пришлось. Озоном мы все надышимся – дрыхнуть будем как мертвецы.
– Фу, брехло! Сплюнь, дурак!
Через полчаса с густо почерневшего неба посыпались тяжёлые капли, и гром из глухого далёкого грохота превратился в звонкие металлические потрескивания. Через пять минут после начала ливень уже вовсю барабанил по стёклам, подоконникам и козырькам, а свет от ярких молний вспыхивал в доме, и от него рябило в глазах. На душе Гомозина сделалось покойно, как в погожий солнечный день. «Вода – такая же жизнь, как и солнце, если не бóльшая», – думал он. От сквозняка входная дверь зловеще гудела, и Лидия Тимофеевна позакрывала все форточки, чтобы шторы и тюли, надувавшиеся и сдувавшиеся, как человеческие лёгкие, не смахнули с подоконников горшки с цветами, – и «лёгкие» окон задержали дыхание.
Дождь перестал только к полуночи, когда все, убаюканные стуками капель и шелестом деревьев, уже сладко спали, плотно укутавшись в толстые мягкие одеяла. Егор Дмитриевич засыпал с мыслями о том, как дворовые коты и кошки прячутся от стихии по подвалам, складам и подъездам, сворачиваясь калачиком. Теперь ему снились мокрые коты, убегающие от огромной чёрной вороны, пытающейся пробить им клювом черепа.