Подбежала Галла и, взяв его за руку, увела в кафе.
Отпоила горячим чаем.
Забросала осуждающими взглядами.
Он молча подносил стакан к губам и блаженно потягивался. Смотрел влюбленно и со значением. Внутренняя сила, заряд которой он получил на берегу, уплотнялась. Эта энергия, это достоинство и легкость, которая окружила Галлу вкупе с ее безбрежной любовью, заставили девушку растаять.
– Мне вот интересно… Что почувствовали казаки, когда впервые вышли к Байкалу? Были ли те, кто вообще не ожидал увидеть здесь озера? И тут… Эти горы, вода, деревья… Едва улавливаемый противоположный берег…
– Не знаю. Лучше бы подумал, что промок весь.
Коля беззаботно улыбнулся.
Когда зашел Глот, все готовили оборудование к прогону завтрашнего открытия фестиваля. Коллективы, звукарь, музыка и фотографы. Все прикидывали, записывали и обсуждали.
Зал был хорош. Сцена больше любого ДК. Отдельная рубка технарям – царство Доди.
– Боже, храни профком! – воскликнул, впервые войдя в зал, Женя. – А вот здесь картины повесим!
Кирилл с Юлей разбирали коробки с бейджиками на полу перед сценой. Одни волонтерам, другие участникам, третьи випам и так далее. Женя ковырялся с картинами, Кант с помощниками, в угоду противоэпидемиологическим мерам, расклеивал через каждые два стула таблички «не садиться».
Коля в тысячный раз пробегал глазами по сценарию.
– Ребят. – Глот кашлянул. Его голос обычно располагал к разговору, но сейчас сложно было вообще воротить языком. Хотелось спрятаться, закрыв лицо руками. – Ребята! В общем, только что провели созвон министерств. Правительство. В общем… Кранты нам. Локдаун. С послезавтра.
Повисла тишина. Да, последнее время говорили про третью волну. Но все молчали, никто ничего не говорил, не предупреждал. Даже инсайдеры из правительства. У них был еще месяц. Еще месяц, им обещали все СМИ, все специалисты!
– В смысле? – первым в себе нашел силы Николай.
– В прямом. Мы только открытие успеем провести – и в онлайн.
– Мы не можем в онлайн.
Саксофонист из джазового коллектива сыграл знаменитую мелодию неудачи. Ему свои же чуть не настучали по голове.
Юля посмотрела на Колю оледеневшими от страха глазами. Отчаяние. Николай посмотрел в ответ, и она разрыдалась. И тогда до него дошло. Долг. Долг, который теперь не с чего отдавать.
Мир пошатнулся. Кратковременная тьма отступила, и Николай нашел себя сидящим на полу между первым рядом и сценой. Буря, царившая внутри, никак не давала выцепить хоть какую-то внятную эмоцию или мысль. Хотелось просто перестать быть.