Тахир поставил чемодан и уже хотел что-то сказать, как с улицы донесся звук мотора. «Не машина», – быстро подумала я, потому что сердце уже скакнуло к горлу от страха. Рычание двигателя больше походило на мотоциклетное. Отчим глянул хмуро во двор:
– Не волнуйся. Я сейчас.
И снова ушел. А я, наконец, опустила Ксению на кровать и подкралась к окну. Ничего не было видно, только пляски света во дворе. Мое окно смотрело на лес. Хлопнула дверь, лязгнул железный засов. Видимо, ворота открылись.
И у меня все похолодело внутри от мысли, что я ничего не спросила о сыне Тахира. А ведь могла бы…
Когда во дворе затих шум двигателя, я глянула на Ксюшу. Спит. И тихо прошла к дверям комнаты. Вскоре стукнула входная дверь, раздались тяжелые шаги.
– Почему ты не звонил?! – воскликнул Тахир. Будто онемел до этого, и, наконец, смог что-то сказать. И со следующими его словами, стало понятно почему: – Я думал, тебя нет уже…
– Я в пути два дня…
От этого голоса меня парализовало. Глухой, низкий и пугающий… Я вжалась в стенку, не решаясь даже пошевелиться.
– Ты весь в повязках… – сдавленно выдохнул Тахир. – Давай помогу. Как ты вел мотоцикл одной рукой?
– Кто у нас в доме? – вдруг разорвало пространство настороженным злым вопросом.
Послышался сдавленный выдох, а я перестала дышать вовсе.
– Карина, – тихо ответил Тахир.
И наступила зловещая тишина, в которой я совершенно отчетливо услышала звериное рычание…
Я сразу почувствовал знакомый запах, но решил, что это глюк. Этот дом в памяти всегда был связан с ней. С Кариной. Тут она мне снилась, мерещилась в каждом углу и звала. Неудивительно, что и запах ее чудился. Но стоило вдохнуть глубже – смешался с чьим-то другим, незнакомым…
– Кто у нас в доме? – обернулся я к отцу.
– Карина, – хмуро ответил тот, все еще глядя на меня во все глаза.
А в меня будто выстрелили. Я шумно выдохнул… кажется, даже зарычал. И опустил взгляд, пытаясь глупо скрыть волнение. Он серьезно? После стольких лет?
– Что она тут делает? – глухо просипел я.
Но снова вышло пополам с рычанием. Зверюга моя встрепенулась и задергалась внутри, разгоняя сердце.
– Не знаю, могу ли рассказывать, – тихо ответил он. – Это ее история. Захочет – сама объяснит. Она тут с ребенком.
Ноги задрожали, но я упрямо сжал зубы. По ощущениям – снова выстрелили. Прямо в сердце, и оно ударилось о ребра и покатилось кубарем.