Карина с ребенком.
– Ты же останешься? – напряженно потребовал отец.
Теперь точно останусь. Хотя понятия не имею зачем. Разум гнал прочь – на мотоцикл и в гостиницу, а оттуда на какую-нибудь съемную квартиру. Главное – подальше. Мне нельзя оставаться с Кариной в одном доме. Но зверь уперся всеми лапами, близкий к тому, чтобы встать поперек дверей и не выпустить эту женщину больше никуда. Он не простил ей одиночества, хотя она ни в чем виновата.
Моя жизнь, и так далекая от идеала, превратится в ад… Но разве это могло меня напугать? Я только что оттуда.
– Мне некуда идти, – посмотрел я в глаза отца, и его взгляд расслабленно дрогнул, а плечи опустились.
– Как я рад… – вырвалось у него, и он заключил меня в объятья. – Проходи. Покажи, что с рукой…
– Не заживает. Глубоко пробило, – машинально сообщил я, а сам обернулся к лестнице.
– Я хотел как раз ужин сделать. Карину только привез.
Он взялся за куртку на моих плечах, помог стянуть. Я не сдержал стона. Рана болела, и обезболивающее помогало ненадолго.
– Где тебя носило? – покачал головой отец, когда его взгляду предстало удручающее зрелище.
На войне, как обычно. И он знал ответ. Надеялся образумить. Но никому это не под силу. Я не видел другого смысла, кроме как бросать вызов смерти и выдирать из ее зубов тех, кого выдрать уже невозможно.
Мне заказывали спасение людей. И это было единственным, в чем я находил удовлетворение. Вытаскивал их из плена в горячих точках, возвращал живыми, зачастую едва не отдавая концы сам. Но волчья шкура была толстой, регенерация спасала от кровопотери, и я убирался зализывать раны и сращивать кости домой. До следующего раза.
– Я в комнату. Сил нет, – тихо сообщил, подхватил сумку и направился в противоположную от лестницы сторону.
– Есть будешь? – догнал вопрос отца у дверей.
– Позже.
– Эльдар…
– Я дома, – обернулся к нему. – Все теперь будет хорошо. Лягу спать…
– Воды хоть принесу? – не сдавался Тахир.
Я кивнул и снова невольно глянул на лестницу. Показалось, слышу дыхание. И запах усилился. Карина наверняка стоит и слушает. Ребенка будто и не было. Спит?
Стоило подумать о ее детеныше, и я едва не оторвал ручку от двери своей комнаты. Хорошо, она в дальнем углу дома со своим выходом на улицу. Я ввалился внутрь, бросил сумку у кровати… и медленно осел на колени, скручиваясь до самого пола. Мышцы всего тела казались стеклянными и подрагивали так, будто вот-вот пойду трещинами и рассыплюсь в пыль.