Я закричал от боли и упал на спину. Рана была такой глубокой, что кровь из вены брызнула мне на лицо. Протирая глаза, я разглядел, как одна капля упала на грань алого камня.
И камень засиял.
Оружейная наполнилась багряным светом. Отражаясь в нем, светился доспех отца. Меч парил в воздухе. Лёжа на полу, приподнявшись на локте, я смотрел на него, пока меч в одно мгновение не развернулся наконечником, что смотрел прямо на меня. И тогда я услышал мелодию, тихую, спокойную, как голос моей мамы.
Мелодия была чарующей.
Меч издавал её.
Это был его голос.
Голос меча моего отца, что повис в воздухе и был готов одним ударом пронзить мне сердце.
Но он ждал. Не нападал. Оценивал, словно живое существо.
Кровь хлестала из вены, заливая пол.
Я не выдержал и закричал: «Я Нур! Сын Дункана! Ты не смеешь напасть на меня! Ты должен подчиниться! Мама в опасности, ты нужен мне!»
Меч вздрогнул, мелодия затихла.
Перевернувшись в воздухе, он подлетел и лёг прямо мне в руку, в ту ладонь, где была рана. Я вновь услышал мелодию, но уже намного громче, ярче, понятней. Теперь это была моя мелодия, она пробиралась по руке и расходилась по телу, затягивая разорванную вену, пока кровь не прекратила вытекать.
Неподъёмный вес изменился, стал легче. И теперь я смог поднять меч моего отца.
Вот так-то! Мама! Я иду!
Я выбежал из оружейной и направился с окровавленным мечом к двери на улицу.
Дверь открыта, мамы нет.
Она пошла к глазам, она точно пошла к ним. Одна! Надо догнать её!
И я побежал. По извилистым тропам к полям, через них – к лесу. С каждым моим шагом где-то вдалеке тухли ещё оставшиеся огоньки, становилось так темно, что я бежал почти вслепую, по памяти. Все тропы я знал наизусть.
Я забегал в поля с проросшими колосками, и они закрывали мне лицо, но выбегая на край второго поля к границе леса, колоски стали меньше. Они едва касались колен.
Вдалеке, в чаще леса, парили в воздухе красные глаза. Теперь, почти в полной темноте, они светились ещё сильней, ещё злее, ещё яростнее. На их свету был силуэт матери. И я ринулся к ней с криками.
Мама! Мама! Уходи! Я поднял меч отца! Он у меня! Я тебя защищу!
Чем ближе я подбегал к матери, тем сильнее начинал сиять меч, его золотые лучи пробивались меж стволов деревьев, освещая мне путь и разбегаясь в стороны, они прогоняли тьму. Тогда я поднял меч над головой и закричал, сам не понимая как появившимся неизвестным мне голосом, неистовым, гулким и низким, как катящийся с холма огромный валун.