– Вот клянусь тебе Лис, не знаю. Зубр его привёз по просьбе толстяка среди ночи. Тот зашёл к нему в кабинет, а через час БАБАХ… и всё!
Он не врал мне. Встав со стула, я подошёл к окну. За прутьями решётки, внизу, по мостовой, сновали туда-сюда кареты и экипажи, мальчишки газетчики, пользуясь выглянувшим солнышком и передышкой в осадках с криком носились по тротуарам:
«Ночной дозор создаёт специальное подразделение по борьбе с преступностью!» «Рой Мальдини обещал раз и навсегда очистить улицы от преступников!» «Будут ли теурги бороться с криминалом?!» «Что скажет регент?!».
– Забыл кое-что ещё. Правда не думаю, что это очень важно, – произнёс за спиной Глобус.
– Слушаю тебя.
– Щекастый в первый же день как мы перебрались в особняк чудилы палец уколол.
– Чем?
– Да шут его знает, чем. Парни говорили вроде как склянкой какой-то старой.
Повернув голову в сторону собеседника, я почувствовал резкий запах палёной плоти под носом. Так всегда бывало, когда нападал на след.
– Доктора убили до или после этого?
– После. Точно после.
– А амулет, когда сломался?
– Тоже после… – задумчиво произнёс Глобус подняв на меня глаза, и крупная бордовая капля снова поползла по его губам.
Глава 12. Протухший свидетель
Тело Августа Кляйна поднимали осторожно, боясь, что оно снова сорвётся на дно колодца и рядовым стражам, замершим вокруг полуразрушенного кольца кирпичной кладки, повторно придётся лезть в эту клоаку, марая тиной форму и еле сдерживая приступы рвоты от царящей там вони.
– Ну и запашок! – сказал Пибоди зажимая нос ладонью и делая шаг назад от провала в земле. – Так себе свидетель!
Конечности мертвеца, так же, как и его голова, покрытая седыми слипшимися волосами, закрывавшими лицо, болтались из стороны в сторону, что делало его похожим на марионетку. «Вот только кто он, этот всемогущий манипулятор?» – некстати подумал я, подняв взгляд на Регину Колд сидевшую на бочке возле покосившегося когда-то уютного домика и разглядывающую что-то маленькое, металлическое на раскрытой ладони.
– А чего ты хотел? Колодец никто не чистил уже лет двадцать, – удивился Рассада. – Дом заброшен.
– Никаких не двадцать, – возразил стражу Галгарпер. – Ещё десять лет назад здесь жил со своей семьёй Пауль Стримник – местный кузнец. Талантливый парень.
Пииу! Доска, на которую мы забросили верёвку жалобно застонала. Ноги доктора по колено в тёмно-зелёной жиже дёрнулись и на остатки мостовой под нашими сапогами закапали густые капли грязи. С одной из ступней, с мерзким звуком, свалился ботинок открыв нашему взгляду покрытую трупными пятнами сморщенную кожу.