– Неплохо. Гаудеамус игитур4. Я подумал об этом тексте, верно.
Лист и ручка переместились на середину стола для заседаний. Теперь на бумаге стали появляться геометрические фигуры. Они сразу приобретали объём, откатывались с листа и ложились рядом, как небольшая композиция для упражнений по карандашному рисунку. Затем ручка начала довольно неплохо рисовать розу. И по мере того, как на листе появлялись контуры лепестков, они приподнимались из бумаги, словно цветок всплывал из неё. Послышался лёгкий розовый аромат.
– Достаточно, – резко сказал Хунта. Татьяна вздрогнула, исчезли фигуры и роза, ручка упала на бумагу. Но тут же взмыла и переместилась к хозяину.
– Извините, – прошептала Татьяна. Ручка аккуратно легла на стол перед Хунтой. Татьяна не смела взглянуть в сторону мрачного профессора.
– Ну что ж, по крайней мере, изобретательно, – холодно сказал Хунта, пряча ручку.
– По-моему, так очень весело, – смягчил его оценку Киврин. – Это ведь здорово, что, управляя всеми этими процессами, Татьяна Васильевна не теряет чувства юмора.
– И читает внешний мысленный слой, – прищурившись, заметил Жиакомо.
– Расскажите, какие исследования вы хотели бы провести? – в голосе Хунты по-прежнему был лёд.
– Меня интересует взаимодействие метафизических сил с живыми объектами, – ответила Татьяна.
– А точнее?
– Мне хотелось бы найти научное объяснение феномену биотоковой анестезии.
Хунта пожал плечами.
– Целительство? Не особо оригинально.
– Да п-почему же? – возразил Киврин. – У нас этим никто не занимается. Будет новое направление.
– Не вижу ничего нового. Это известно тысячи лет.
– Известно, но не объяснено, – сказал Жиакомо. – Теории расплывчаты и весьма противоречивы. Рассматривают частные случаи, но не дают общей картины. Там есть, над чем работать. И исторический материал огромный.
– Но зачем? – не унимался Хунта. – Успехи современной медицины уже давно превзошли возможности целителей.
– Позволь с тобой не согласиться. Это вообще явления разного порядка.
– Коллеги, дискуссию вы сможете продолжить позже, – остановил их директор. – Если у вас более нет вопросов к Татьяне Васильевне, давайте её отпустим. И вы тоже можете быть свободны, – обратился он к магистрам. – Благодарю вас, вы проделали большую педагогическую работу в столь сжатые сроки. Это замечательно.