– Достаточно, госпо… Кхм, товарищи! – прошамкал Терпсихоров. – Падеграс, пожалуйста.
Дрозд сменил пластинку, пары перестроились. И тут я начал понимать, что происходит. Падеграс подразумевает обмен партнёрами. И с каждой переменой я видел, как меняются лица магистров. Безмерное, но краткое блаженство, когда в паре оказывалась Татьяна, сменяла горячая ревность, когда нужно было передать её руку другому. Другому!
Похоже, боевая ярость впиталась в стены этого помещения глубже, чем можно было представить, и теперь отравляла танцоров на каждом шаге, каждом вдохе. Тут шли настоящие бои за руки и сердца прекрасных дам.
Я посмотрел на Стеллу и понял, что испытывают магистры. Мне моментально захотелось дать по морде Володе Почкину, когда он приятно улыбнулся Стелле и взял её ладонь. А эта рука за спиной партнёрши! Нет, он не касается её, но ведь понятно же, что имеется в виду!
«Это добром не кончится», – пронеслось тогда у меня в голове. И оно действительно не кончилось.
В феврале я задержался в институте почти до полуночи. Идти в общагу одному по тёмным улицам не хотелось, и я заглянул к Витьке в надежде, что он тоже ещё не уходил. У Витьки я неожиданно обнаружил Ромку, Эдика и бутылку армянского коньяка, видимо, запоздавшую в посылке к Новому году и потому оставшуюся нетронутой.
– Садись, кибернетик, – мрачно сказал Витька. – Четвёртым будешь. А то втроём аж страшно начинать.
– А по какому поводу выпиваем без закуски? – осторожно спросил я.
Роман молча сотворил блюдце с нарезанным дольками лимоном.
– Случилось что? – Я стал догадываться, что повод невесёлый.
– Случилось, – подтвердил Роман.
– У Татьяны теперь есть научный руководитель, – сказал Эдик.
– О, её в отдел назначили? Так это же здорово! – я не понимал их горя. – А к кому?
– Ты не поверишь, – Витька смотрел на коньяк, и я понял, что не к Жиакомо.
– Мы сами поверить не могли, – сказал Эдик, и версия с Кивриным отпала.
– В этом нет никакого смысла, – пробормотал Роман, и я вычеркнул Невструева.
– Смысла? – переспросил я и осёкся. – Да ладно! Не может быть…
Это и в самом деле не укладывалось в голове. Что ей делать в отделе Смысла Жизни? Кому вообще пришла в голову такая странная идея?
– Страннее не бывает, – подтвердил Эдик.
– Однако Невструев одобрил, – сообщил Витька.
– Эрго бибамус