В комбинатовскую столовую, где можно поесть «по безналу», народ приходит с бидончиками, банками, приводит детей. Обед на двоих обходится примерно в 30 тысяч, однако это единственная возможность получить хоть что-то. Администрация это понимает и реагирует …довольно странно – на дверях столовой появилось объявление: «Отпускается не более 2 порций второго в одни руки»[242].
Справедливости ради отметим: кормежка «по безналу» изобретение не Бочкарева. Ещё в сентябре 96-го профлидер Лев Ханатаев с гордостью рассказывал: «Денег нет, и мы организовали питание в столовой в счет будущих заработков: поел – тебя записали, то же самое с продуктами. При комбинатовской кулинарии создан пункт по выдаче продуктов: набрал на определенную сумму – тебя опять записали». Журналист отметил тогда, – простые «записанты» жаловались: бывают случаи, «обписывают»[243]
Профлидер гордился, а простые работницы с ужасом вспоминают те кормежки. Евгения Гостевская: «Ни у кого из женщин нашего поселка не изгладятся из памяти те два года при иностранных хозяевах, когда нас просто довели до скотского состояния. Тогда нам совсем прекратили выплачивать деньги, а вместо этого в заводской столовой стали по карточкам выдавать баланду для работников и членов их семей. Такое увидишь разве что в фильмах о рабах в древнем Риме. Представьте себе: нескончаемая километровая очередь стоит в заводскую столовую – все с кастрюльками, с котелками пришли за хозяйской баландой. А её просто есть нельзя. А мы стоим – куда денешься? Бывало, детей приводили в час или два ночи, чтобы накормить ужином. Они плачут: и спать хочется, и есть. Смотреть на них – сердце разрывалось…»[244].
Отсутствие живых денег в поселке создавало весьма характерные для «развитого капитализма» ситуации – товар есть, а купить его не могут. Весной в Советском случилось чрезвычайное происшествие, которое пресса поименовала «своеобразным»: В средине мая было относительно тепло. Вдруг жители домов, расположенных у реки Гороховки, почувствовали очень неприятный залах. Оказалось, что источником зловония стали выброшенные кем-то 50 ящиков корюшки, общим весом около тонны[245]. Надо было принимать срочные меры: запах гнили распространялся по всему поселку.
Что ж в этом «своебразного»? Очень даже характерное явление, описанное в любом учебнике по политэкономии капимтализма.