Гранд понял, что сделал промах, что он выдал себя. Нельзя столь чувствительной женщине знать, что иногда ему удается читать ее мысли. Уж очень она боится всего непонятного!
– От старших мальчишек узнал, – соврал Гранд, не очень рассчитывая, что мать поверит.
Но она поверила, и решила не сдаваться и продолжить попытки его направить.
– Гранд, чем быстрее ты разберешься с теорией, тем раньше приступишь к практике.
Мальчик медленно кивнул.
А мать вздохнула и ушла в свои мысли. Ее мучило, что сын все чаще и чаще оказывается впереди нее, и тогда какой она для него воспитатель? Вот и сейчас он явно ей подыграл, чтобы не расстроить.
– Я выучил правила, – пробормотал Гранд, заметив пробежавшую тень по лицу матери и желая ее успокоить. – Могу их повторить. Только не все в них нравится. Не во всех вижу целесообразность.
– И мне до сих пор не все ясно, а я взрослая, – заметила Вей. – Но ты другое дело! Способности Священника однажды раскроют тебе высшее знание. И ты во всем разберешься.
– Высшее знание… – повторил за ней Гранд. – Есть просто знание, причем здесь калибр или высота?
Мать охнула. Он опять ее напугал!
– Так мне сказал твой учитель! – уточнила она, часто моргая.
. . .
Гранд стоял перед учителем и держал свой экзамен. Он смог перечислить без запинки все пункты, но вынужден был признаться мастеру, что нескольким правилам он не испытывает желания подчиняться.
– Мне многое хочется сделать иначе! Да я уже иначе делаю! – заявил он опешившему учителю, вид которого секунду назад свидетельствовал, что он весьма доволен учеником.
Прежде, чем ответить мальчику, учитель погрузился в размышления. После долгого молчания, он еще раз внимательно оглядел юного ученика, и изрек:
– Твоя искренность подкупает! Впрочем, надо признать, что у меня тоже были сомнения, когда я впервые познакомился с этим разделом этики. Но время шло, и я осознал, что в этих скупых словах заключена вековая мудрость, следовать которой для дрона – не только необходимость, но и привилегия!
Гранд, внимательно выслушав учителя, неуверенно пожал хрупкими плечиками. Он опустил глаза и стал рассматривать ущербную поверхность стола, что было весьма интересно, потому что неровности на плоских поверхностях была большой редкостью. Он уже жалел, что разоткровенничался с учителем, ведь теперь его не допустят к практике, но он зря волновался. Кто-то уже заранее позаботился о том, чтобы запланировать его отправку в заповедник. Раньше решения учителя. Значит, мнение этого неизвестного было важнее мнения именитого мастера. И мастер, перед которым стоял Дей, не смотря на сомнения, вынужден был сообщить ему следующее: