Они с отцом жили в соседней деревне. В своё время старая Мара избавила конюха от пагубного пристрастия к выпивке, за что он и остался благодарен ей до конца жизни.
Случилось это год назад, когда несчастным образом оборвалась жизнь жены Пахома, благочестивой Клавдии. Родившись симпатичной девочкой, Бог поразил её страшным недугом – хромотой на правую ногу. Добрый Пахом полюбил калеку, взял в жёны и опекал любимую словно солдатик на боевом посту. Вскоре у них родился сынок Данилка, и семья зажила в любви и гармонии пуще прежнего. Соседи не могли налюбоваться на счастливую пару. Данилка озорной мальчуган бегал по дворам, дразня собак, а благочестивая Клавдия хромала за бестолковым, в сердцах ругая бойкого непослушника.
Ох, и задиристый ребёнок был громкий Данилка! Ни отцовские оплеухи, ни больные поджопники не могли успокоить задорный нрав мальчишки. Катался он с отцом по соседним деревням, громко кричал, был заметным не по возрасту, да видно кто-то его и сглазил.
Случилось однажды, что Клавдия, бегая за озорником по улице, оступилась о бугор дорожный нездоровой ногой, да и упала навзничь, расколов голову о пыльный острый камень. Свидетели поговаривали, будто бы ворон чёрный её отвлёк на секунду, опустившись рядом и жутко прокричав что-то на своём, на птичьем.
Как бы там не было, Клавдию схоронили. А Пахом с того дня запил, лишившись враз смысла жизни. Перестал к лошадям подходить, только и делал, что горе в хмеле топил беспробудно. Лишь Данилку увидит, обнимет крепким хватом, обдаст перегаром, да кручинится, вспоминая любимую хромоножку.
– Себя не жалеешь, хоть о сынишке подумай. Кем вырастит без матери, да с пьющим отцом? Образумься и отворотись от печали, мужичина ты бестолковый! – говорили ему деревенские, видя, как безысходно упивается не на шутку здоровый детина.
Водили его в церковь, отговаривали от пьянства, заставляли окаянного молится, но всё без толку. Ну и шепнул ему тогда кто-то на ушко, что к Маре, мол, нужно сходить в соседнюю деревню вместе с ребёнком. Показать малыша, упасть в ноги к старухе, попросить за Данилку, она и отговорит от горя утраты да пристрастия к пьянству. Кто уж был тем советчиком, никому не ведомо, словно бы в пьяном бреду нашептали неизвестные.
Ну и на следующий день вместе с Данилкой поехал Пахом в соседнюю деревню, нашёл дом, где жила Мара, да и зашёл в низкую избу. Старуха сидела в углу, обрамлённая живым огнём, играющим на пропитанных салом нитях свечей и пряла пряжу.