Читать Дарина - Александр Вавилов

«Иисус спросил его: как тебе имя? Он сказал: «легион», – потому что много бесов вошло в него».

Евангелие от Луки 8:30.

Ледяной ветер обжигал грубую мужицкую кожу. Бороду украсила снежная корка из замороженной воды. Глаза слезились, пытаясь разглядеть переметённую бурей дорогу. Мужик поднял руку, защищаясь от злобной вьюги и позвал верного пса, чтобы не потеряться в поле. Непогода бесчинствовала, намереваясь заморозить путников до смерти. Собака по кличке Умник проскулила в ответ, словно бы умоляя: «Остановись хозяин, мне страшно» …

Фёдор проснулся, чувствуя, как холод сковал тело, пробирая плоть до костей. Инстинктивно он стал искать рукой одеяло. Лёгкая летняя наволочка скомкалась у правого бока.

– Что за чертовщина, – полусонным голосом пробормотал он, спуская ноги с печи.

Изо рта шёл пар, словно бы за окном был не май месяц, а поздний октябрь с ночными заморозками и безжалостной стужей.

– Христина, – позвал он жену.

Женщина сопела под нос, видя десятый сон и поджав под брюшко коленочки. Фёдор поёжился и укрыл жену сбившейся в комок одеялкой.

Неуклюже шагая босыми ногами по ледяным доскам, он подошёл к сундуку в углу дома, на котором спала дочка. Девочка дрожала. Отец достал с полатей пуховое одеяло и заботливо накрыл хрупкое тельце девчушки.

За окном скулил Умник. Фёдор накинул тулуп, сунул ноги в тёплые калоши и выбежал, ёжась, на улицу. Навстречу хозяину к крыльцу кинулся, поджав от холода хвост, Умник. Пригибая морду к земле, он искал не любви, а защиты. Испуганный скулёж замёрзшего пса не на шутку взволновал Фёдора. Уж не серые ли волки вышли из леса поживиться деревенской утварью?

Умник был смышлёным охранником. Лишний раз не поднимал лая, чтобы не раздражать хозяев. Любил играть с Даринкой и добела обгладывал косточки с домашнего стола. Он бы не стал попусту боязливо прижимать уши, будучи храбрым защитником.

Рассвет только зачинался, и сквозь полумрак повсюду сверкал, переливаясь мертвецким кристальным отблеском, иней. Деревья, трава, завалинки, изгородь – всё было покрыто россыпью ледяных песчинок, казалось, сковавших в холодных объятиях пробуждающуюся с утра жизнь.

Заглянув в сарай, Фёдор увидел испуганные пуговицы глазёнок свиней и кроликов, забившихся по углам не столько от холода, сколько от предчувствия большой беды.