– Да вот же она, из кармана торчит! Все, давай. Счастливо. Жду фоток с твоими экспериментами.
Вера выскочила на перрон и через окно помахала подругам. Торопливо натянула маску и направилась к выходу.
Она брела от станции в направлении дома, к счастью недалеко расположенного. Мысли были туманными, сонными. Скорее добраться до постели… Нет, ночные смены – это не для нее. Ольга права, конечно. С этой работой надо завязывать.
Вера много раз меняла свою жизнь. Когда-то давно был в ней университет. Была наука и диссертация. Даже доля в бизнесе, прости господи, когда-то была. А теперь вот – сортировка на складе… Нет, определенно, жизнь надо снова менять. Понять бы только, куда и как.
Но сначала спать. Надеюсь, Ксю погуляла с Гулькой, – подумала Вера, подходя к двери квартиры.
***
Ксю с Гулькой не погуляла. Это стало очевидно, когда Вера открыла дверь и увидела эти глаза…
– Что же ты, хозяйка, со мной делаешь? – говорила Гуля, сидя на придверном коврике. – Кому ты меня доверила? Уже утро почти прошло, а эта даже не собирается выполнять свои обязанности. И что за непутевая дочь у тебя, хозяйка.
Здесь Вера была не вполне с Гулей согласна. Дочь у нее выросла замечательная. Умница, отличница, красавица. Училась в университете по такой мудреной айти-специальности, что даже технически образованная Вера не могла сходу воспроизвести ее наименование. Но, конечно же, она почти всю ночь просидела в интернете, а сейчас сладко посапывала, с головой завернувшись в одеяло.
Вера еще раз взглянула в укоряющие собачьи глаза и обреченно вздохнула.
– Хорошо, Гуля, пойдем гулять.
Услышав, что жизнь налаживается, Гуля сорвалась с места и принялась демонстрировать свое горячее одобрение.
– Только недолго, – предупредила Вера. – Я валюсь с ног. – Она поставила рюкзак и принялась искать, куда Ксю после вечерней прогулки могла бы кинуть поводок-рулетку. Обнаружив пропажу в дочкином кроссовке и прикрепив карабин к Гулиному ошейнику, Вера двинулась обратно из такого теплого и желанного дома в этот жестокий пандемийный мир.
Гуля была добропорядочной трехлетней собачьей матроной породы «карликовый пинчер», и вообще-то она была не просто Гулей, а целой Гулиельмой. Именно это пафосное имя значилось в ее щенячьей карте, которую Вера так и не удосужилась обменять на родословную. И Гуля отнюдь не разделяла хозяйкиного пессимизма относительно жестокого мира, а радостно, увлекая за собой Веру, рвалась вперед – по дороге вдоль гаражей к стоящей впереди лесополосе.