– Друзья, братья! Все вы меня знаете! С многими из вас мы уже прошли не одну битву плечом к плечу. И сегодня, в этот знаменательный день, в день, когда я, вы и те наши братья, которые никогда больше не встанут с нами в строй, освободили Любеч! В этот день мне оказана великая честь – командующим нашей армией, я назначен командиром нашей сотни! Хочу в полной мере оправдать возложенные на меня обязанности и служить кораблём, который в битвах, на реках вражеской крови доставит вас к морю именуемым «Величие»!
Он закончил свою речь и перенеся вес на здоровую ногу, выпрямился, гордо расправив плечи. Солдаты разразились аплодисментами и приветственными криками. Все воодушевились от слов Бояна. Все, кроме Родомира, который не был фанатиком, взгляды которого исказила пропаганда действующей власти, и его не вдохновляла на подвиги мысль об убийстве людей, бывших братским народом ещё так недавно.
Боян жестом руки попросил тишины. Когда все замолчали, он продолжил
– Слушайте мой первый приказ! Сегодня все могут отдыхать, пейте, ешьте, трахайтесь, но чтобы завтра в полдень все вы были на центральной площади, нарушившие приказ будут высечены плетьми! Всем разойтись!
Все солдаты тут же бросились в рассыпную. Боян подозвал Родомира, а одному из солдат поручил найти коня и подать ему, когда его друг подошёл, он спросил слегка взволновано:
– Что скажешь? Как речь?
– Ну, у меня мурашек по коже не было, – равнодушно ответил Родомир.
– Это всё, что ты можешь сказать? Как-то суховато, не находишь? – немного раздраженно спрашивал Боян.
– Слушай отряд тебя принял – наслаждайся. Да и какое тебе дело до моего мнения?
– Может оно для меня важно, потому что мы друзья?
Родомир промолчал. Он сомневался, что они всё те же друзья, которые когда-то шалили в соседских дворах, а потом, будучи пойманными, получали розгами от Колояра – дяди Родомира. Он чувствовал, что постепенно, из-за разных мнений о войне, их отношения меняются не в лучшую сторону.
Они стояли молча, пока тишину не нарушил солдат, которому было приказано найти лошадь.
– Командир, твой конь.
Боян выхватил вожжи из его рук.
– Помоги взобраться! – злобно крикнул он солдату.
Боец помог взобраться на коня и стоял, ожидая других распоряжений нового командира. Но тот сидя верхом напоследок бросил разочарованный и одновременно злобный взгляд на Родомира, пришпорил коня и помчался от дворца к центральной площади.