Элайза вскочила. Ледяными пальцами она вцепилась в простыни и жадно хватала ртом воздух. Сердце гулко стучало у самого горла. Досчитав до трех, Кларк выдохнула и огляделась. Ничего особенного: всего лишь ее квартира, одинокая комнатушка, где кухня смежная с гостиной. Элайза лежала на софе – единственном старом предмете в квартире. Она скрипела от малейшего движения. Кларк зевнула и прошла в ванную. После полета в деревню Альбатрос прошли сутки. Охотники вернулись в порт Митчелла вечером. Элайза настолько вымоталась, что даже душ не приняла, сняла одежду и легла на софу, моментально уснула.
Перед тем как зайти в душевую кабину, Элайза поглядела на левое плечо. Она так часто делала, осматривала не слишком большой белый шрам. Врачи сказали: возможно, это детская травма, похоже на ток. Кларк вздохнула и включила воду. Кипяток освежал и поднимал настроение.
В последнее время ей часто снился один и тот же сон. Сначала Элайза видела женщину, невысокую, полную, с огромной буклей темных волос. Женщина стояла в просторной гостиной. Затем она с застывшей гримасой ужаса падала на пол, а из груди торчал возникший из ниоткуда нож. Кларк не видела ни себя, ни свои руки. Она выбегала из дома, старого двухэтажного особняка. Его моментально охватывало пламенем. А Элайза бежала… бежала… Темнота сгущалась, поглощала здания и деревья. Вдруг из нее резко выскакивала машина, и в этот момент сон обрывался.
Приведя себя в порядок, Кларк позавтракала и ровно в десять вышла из дома. Так как охотники поздно вернулись в порт, им разрешили приходить не к девяти, а к половине одиннадцатого. Сияло весеннее солнце, на небе – ни облачка. Порт Митчелла давно пришел в движение: повсюду раздавались людские голоса, грохот ремонта, моторы машин. В воздухе витал запах моря, гонимый мартовским ветром, пахло стройкой, рыбой и плесенью. Частично растаявший снег лежал темными комьями на асфальте и хрустел от каждого шага. От дома до полицейского участка всего пятнадцать минут пешком.