****
Предрассветные сумерки посерели, весла с тихим плеском методично погружались в стальные воды северного моря. Баркас стремительно шел в направлении покинутых островов древней страны Йяотан. Приготовления молодежи не остались без внимания Утарна, пришлось врать отцу. Ратнам сообщил что они пойдут за Дольний мыс, чтобы попытать удачу с синим китом. Отец одобрительно поглядел на старшего сына и потрепал по щеке.
В отряде прибавилось бойцов, к авантюристам примкнули двое матерых охотников, старшие братья пропавшего Имеала. Мощные как старые вепри, ужасно волосатые, с черными, горящими как у волков в ночи глазами. Весла натужно трещали в мощных руках Сума и Дила, смоляные бороды братьев взмокли, отороченные мехом капюшоны курток из тюленей кожи сползли назад.
Раньше море находилось далеко, но теперь оно поглощало все больше суши. Вместе с тем зимы стали мягче. Много поколений сменилось прежде чем растаяли ледяные поля далеко на севере. Вода подошла так близко к горам, что уже внукам Ратнама придется вновь переносить Олид. Теперь уже, наверное, в горы. Старики говорят, что до Потопа к югу стояли невысокие горы, а потом большая вода их смыла. Многие смельчаки пытались пройти в неведомые края, но свирепые бури, неожиданно налетавшие на путников, топили лодки, посмевшие штурмовать заветный проход в южные моря. Из головы не шел старик, седые патлы, четкие, выверенные движения и острый взгляд карих глаз. Ратнам задумался, он точно прежде видел лицо чужака, но где охотник припомнить не мог.
Окрашивая все вокруг в ослепительно-оранжевый, выплыл огненно-красный диск светила. Далеко впереди чернела разрушенная башня Летнего дворца. Ратнам осторожно покрутил в руках плоский кружок редкого в их краях камня, прадеды его звали сталь. Шаман много раз рассказывал о жизни прародительницы носившей имя Каюга. Ратнаму едва исполнилось десять лет, когда шаман Гухан привел мальчишек его возраста в тайную пещеру с каменной рукой Каюги. Богиня точно живая сидела на выточенной из камня тумбе. Скрестив ноги, и положив сохранившуюся руку на колени, Каюга казалось дремала. Черные волосы, умащенные ароматными притирками, ниспадали на хрупкие плечи молодой женщины. Сомкнутые глаза касались длинными ресницами бледной кожи, оттеняя белизну угольной чернотой. Опущенный на грудь подбородок только усиливал общее впечатление покоя. Удивительная красота однорукой девы восхитила и в то же время напугала мальчика. Испуг прокрался в душу ребенка, когда любопытный глаз зацепился за силуэт культи, выпирающий под тканью рукава желтого платья богини.