Для начала офицер окинул всех оценивающим взглядом, заметил початую бутылку вина, показал глазами виновникам, что всё видел. Фляжку, которую я нарочно не убрал и оставил поверх баула, тоже заметил.
Он пролистывал паспорта ребят, осматривая каждую страницу. «Какая-то новая секретная мода сейчас! – подумал я. – Знают что-то, что мы не знаем!»
– Почему не служим? – нейтральным тоном спросил офицер мужскую часть туристов.
– Так мы студенты, – ответили ребята хором.
– Ну, скажем, пьяный студент уже не совсем студент, – рассуждал нейтральным тоном проверяющий, в процессе рассуждения его речь стала замедленной, при этом офицер успевал и осматривать документы, и оглядывать каждого проверяемого.
Парни молчали. А что они сейчас могли бы сказать?!
– Теперь вы, товарищ, – офицер повернулся ко мне только корпусом, не сдвигаясь с места (так, что мне пришлось подойти к нему). – Вы старший?
Он предположил, что я с группой туристов и в силу возраста их руководитель.
– Нет, просто попутчики.
– Пили?
Я понимал, что запах до него донесётся, есть ещё и другие признаки, которые знают полицейские. Не считая того, что врать в моём возрасте было бы мальчишеством.
– Наверное, это со вчерашнего, – я всё-таки смалодушничал, но такой смягчённый ответ позволял и мне, и ему не разматывать обстоятельства, хотя офицер при желании мог бы меня забрать, ну за что-нибудь.
– Учёный?
Взгляд офицера зацепился за дату моего рождения – он на секунду закатил глаза, очевидно, подсчитывал мой возраст.
– Почти. Да в основном в офисе, в тундре – периодически, – я решил ничем не козырять, да особо было и нечем.
По привычке ещё наших родителей я при разговоре с властью психологически вжался и, прежде чем сказать что-то, дополнительно прокручивал не только основной смысл своих слов, но и возможные вторые смыслы и подтекст, вольный или невольный. И ещё, зная себя в подпитии, свою склонность в этом состоянии к интеллектуальному озорству, я внутренне одёргивал себя, чтобы лишнего не шутить.
– А вы чего не служите? – офицер почему-то задерживался со мной больше, чем с другими, я только потом понял, что ему хотелось просто поговорить и, возможно, пришло облегчение от того, что рейд оказался в целом несложным.
– Не знаю. А что будет с теми, кого забрали?
– Кого на родину, кого – в армию. А кого и… туда, ну вы поняли.