– Говорили чай?
– Мы еще не завтракали. А вы уж за компанию.
– За компанию и…– Михаил Александрович извлек на свет божий пакет, который, войдя в беседку, поставил под стол.
– Не торопись, Михаил Александрыч. До баньки далеко. Дрова не колоты, печь не топлена. Делов, во. – Алексей провел ребром ладони по горлу.
– Михаил Александрович, вы думаете, он вас просто так привез. Они с мамой нас в батраков превратили и вас запрягут. Вон за избой целик, пока не вспашете, не вырветесь.
– Лиза, – Одернула её мать. – Не пугай человека. А вы, Михаил, ешьте, не слушайте её. Её бы все хаханьки.
Вскоре на столе осталось только блюдо с куриными косточками и несколько блинов, на которые уже сил не хватило. Женщины живо прибрали посуду, а мужчины, закурив, отправились осматривать «фазенду». В начале лета судить о будущем урожае пустое дело, но всходы были дружными, грядки ухоженными. Стоило шевельнуть кусты, как неповторимый запах смородины окружил их. Вместо забора с соседями стеной стояла малина. От леса отделяли теплицы и деревья с узкими, длинными листьями.
– А это, что?
– Это? Молодильная ягода. Облепиха. Но до нее, как до первого снега. А у вас, что в Москве не садят?
– Нет. Да и вообще, я житель городской.
– Вот и приобщишься к труду крестьянскому. Хочешь, литовку дам, покосишь?
– Не знаю. В кино видел, как косят, а саму косу в руках не держал.
Из дому вышли женщины. Они уже переоделись и отправились в конец огорода.
– Чо, попотеем?
Михаил вопросительно посмотрел на Алексея.
– Поможем женщинам. Тут протяпать осталось пять рядков. Каждому по рядку.
– Давай.
– Тогда пошли переодеваться. А то в твоих светлых штанах только на даче и отдыхать.
Алексей в предбаннике выдал ему шорты, стоптанные кроссовки, снял с веревки чистую футболку и напоследок протянул матерчатую шляпу.
– Держи, а то солнышко лысинку напечет.
Тяпать. Слово то какое. Тяп-ляп. Но оказалось, что не так уж это и легко. Рядки были длиной метров двадцать. Вначале шло легко подрубай остро оточенной тяпкой редкую лебеду, стараясь не подрубить прячущуюся в ней картофельную ботву. Но в конце рядки сливались в одну зеленную массу.
– Мокрец, задавил. Едрит его в корень. Весной дождей много было. Надо поднимать землю. Низинка, он и прет, как на дрожжах.
С непривычки Михаил взмок, на животе майка потемнела от пота. С половины ряда трава ковром. Приходилось, взрыхлив тяпкой землю, вручную вытряхивать её из корней мокреца, как паутиной схвативших земляную корку. Женщины споро убежали вперед и вот уже Лиза, закончив свой ряд пошла ему навстречу. Сразу дело заспорилось и у Михаила. Он думал, что до конца рядка он возненавидит картошку на всю жизнь, запишется в китайцы, и будет питаться только рисом. Заканчивали рядок втроём, Лариса помогала Алексею.