, и в ней же они с Анной жили первый год после свадьбы – до рождения Наума.
Анна тяжело переносила совместную жизнь со свекровью, тогда ей казалось, что проще переехать в маленький город, зато в отдельное жилье, тем более – ну что там езды до Мурманска – каких-то шестьдесят километров, час.
Антонина Борисовна мечтательно говорила про Снежногорск: «Край холодных снегов и горячих сердец». А Анна думала, спустя шестнадцать лет: дыра ебаная.
Алка приезжала в гости по спецпропуску, с Есей познакомились в школе – и сразу подружились, как только Анна туда устроилась.
Мать Анны переезду тоже обрадовалась: будешь, сказала она, с мужем как за каменной стеной, и Анна не поняла, что имелось в виду – что теперь она в закрытом городе, как за решеткой, или что на Толю можно положиться?
Зная мать, скорее – первое.
Анна и сама не могла ответить, можно ли на Толю положиться. Он был добрый, милый, заботливый, но решать проблемы не умел совсем – пасовал перед трудностями. Анне сначала казалось, что это не главное, потом стало раздражать.
«Ты на мужика не дави, – говорила ей мать. – Мужик давление не очень любит».
А как же тогда?
Очевидно, что решать проблемы нужно было Анне.
С вздыбленным линолеумом, очередью на путевку, разрешениями для друзей и родителей, планами на будущее, маленьким Наумом.
А Наум не был беспроблемным ребенком. В детстве он много болел, и сидела с ним Анна. Пропускала работу, вскакивала ночью, гоняла по поликлиникам – а как? Не выписывать же бабушку из соседнего города каждый месяц. Поди поищи в Снежногорске няню, а если бы и нашла – откуда деньги?
Наум не говорил до трех лет совсем, просто молчал. Все понимал, показывал пальцем – цвета, буквы. Но не говорил. Врачи разводили руками: нет объективных причин, ждите, заговорит.
Но Анна боялась, что так и останется. Что значит «нет причин»? Причина должна быть всегда.
Она таскала Наума по врачам, искала ответ, ей хотелось принять решение: лечить, искать таблетки, водить на какую-то реабилитацию? Она всматривалась в спокойного, как и Толя, Наума, пыталась найти в нем признаки того, что не давало ему произносить слова, – травмы, аутизма, психиатрического.
Свекровь подливала масла в огонь, говорила, что они внука не развивают, ну как они – она, Анна, даром что учительница.
«Вы, Аннушка, должны с ним чаще заниматься, может, на развивашки какие-то пойти, ну полно же развивашек…»