– Быть может, госпожа Хату соизволит обозначить цель своего поспешного визита? Многие справедливо полагают, что в делах управления я могу быть более компетентен, – веселье звенело хрустальными колокольчиками из каждого его слова, и оттого мои руки лишь сильнее сжимались в кулаки, скрываясь в струящихся тканях верхней юбки.
– Мне вдруг подумалось, что появление повелителя, сколь бы приятно и долгожданно оно ни было, отнимает время у моих занятий, – заявила я, игнорируя пощипывание в носу и глазах. – С моей стороны ужасно безрассудно и неблагодарно радоваться освобождению от такого важного урока, когда каждая его минута способна повлиять на благодатную почву моей си…
Я поперхнулась воздухом, натолкнувшись на невидимую преграду, не позволившую мне покинуть тоннель глициний и шагнуть на основную кольцевую дорожку Садов. Горячая рука обхватила плечо, резко разворачивая, и я испуганно сглотнула, увидев лицо Карателя прямо перед собой. Ни следа улыбки, золото в глазах стремительно тускнело и темнело, пальцы обхватили мой подбородок, не дав избежать изучающего взгляда или отвернуться.
Глупо, но я попыталась вырваться. Наверное, во мне говорило отчаянье, выбравшее меньшее из двух зол. Лучше показать крохотную искру недовольства, вспыхнувшую только что, чем огромный костер, тлевший годами.
– Хату.
С подбородка его рука переместилась за шею, прижимая ладонь к затылку и зарываясь пальцами в волосы. Притянувшись еще ближе, Дан соприкоснулся со мной лбами и глубоко вздохнул.
– Все ароматы этих садов не могут пересилить запах твоей лжи и собирающихся слез, – тихо проговорил Каратель, и это не было укором. – Какую вину ты приписываешь мне, в каком несчастье обвиняешь?
Сейчас мне смешно вспоминать глупую надежду спрятать искренние детские слезы, хлынувшие сразу после его вопроса. Те самые, что огромными каплями стекают по щекам под аккомпанемент душераздирающих всхлипов и придушенных рыданий, словно произошло что-то ужасное, близкое к концу света или, как минимум, воплощению самого страшного ночного кошмара.
– Хату, что случилось?
Его мягкий встревоженный голос стал последней каплей, заставившей меня сдаться. Он мог бы заглянуть в мои мысли, в конце концов, даже тысячелетние демоны и небесные не способны утаить от Дьявола что-либо. Мог бы, но не стал, потому что… мое безграничное доверие было для него ценнее собственного времени.