Я сильно не наряжаюсь, темные цвета вызывают у меня тревогу. Надеваю простую светлую кофту и джинсы, розовый рюкзак на плечо. Из украшений у меня небольшой плетеный браслетик (спасибо Светлячку), из косметики тушь и блеск для губ.
Да, я находила в шкатулке украшения из золота, с прекрасными переливающимися камнями, но надевать такие явно дорогущие вещи не хочу. Это слишком шикарно для меня.
Может быть, их носила мама и передала мне? Мама же любила меня? Я не знаю, просто ровно. Ничего не чувствую к ней, даже тоски нет.
– Короче, тяну я эту форель, а у меня уже рука отваливается! Десять килограмм, представляете, я чуть с ума не сошел!
Прикладываю ладонь ко рту, чтобы не зевнуть, потому что так неприлично. Мы сидим в этой кафешке по центру зала. Даниэль уже рассказал про контр-страйк, рыбалку и прочие интересности, от которых я едва не уснула, но он старается. Видно, что хочет понравиться. Мне.
Даниэлю двадцать, высокий и худой, рыжеватые волосы, ясные голубые глаза. Для кого-то он будет принцем, но точно не для меня. Не знаю, смотрю на его руки, и… ничего.
Слушаю голос – и тоже ничего. Просто пусто, мимо, не туда. Не такой. Мой вообще не такой.
Внезапно глаз цепляется за крупную фигуру. За самым дальним столиком сидит мужчина. В черной толстовке и капюшоне.
Он один, рядом только чашка кофе. Точно эспрессо, я готовлю подобные посетителям в таких же чашках, а еще он смотрит на меня. Клянусь, я не знаю, как это понимаю, кожей словно это чувствую. Энергетически, ментально – как угодно.
Я совсем не вижу его лица. Только крупную фигуру, широкие плечи, костяшки рук.
Почему он скрывает лицо?
Наркоман, преступник, маньяк?
Да-да, Николь, почитай еще триллеров на ночь, ты можешь!
– Эй, малышка, ты с нами?
Чувствую пинок в бок от Миранды. В ее взгляде упрек: кажется, они с Даниэлем поняли, что мне неинтересно.
– Да, конечно, да.
Улыбаюсь, пытаюсь сгладить и даже узнать что-то у Даниэля. Он снова начинает свою песню про “настоящий отдых”, но я не слушаю.
Я поднимаю пытливый взгляд на тот же столик, чтобы увидеть, что он уже пуст.
Незнакомец ушел.
Чашка эспрессо так и осталась стоять на столе, а у меня появилось стойкое впечатление, что меня выследили.