Но несмотря на все риски, у учёных обеих фракций накопилось достаточно данных, чтобы приступить к созданию устройства, которое должно было открыть проход в Дами. Это был момент, когда наука пересекала границы возможного, и сердца исследователей колотились так сильно, что казалось, они готовы вырваться наружу. Они знали, что одно неверное движение, одна ошибка в расчётах могут привести к катастрофическим последствиям. Но желание узнать неизведанное было сильнее страха.
Утро выдалось таким холодным, что лёгкий морозец кусал щеки и заставлял дыхание превращаться в клубы пара, словно дымок от потухшего костра. Легкий туман, словно призрак, висел над землей, придавая всему окружающему вид сюрреалистического сна. Старинное здание, выбранное для первой официальной встречи команд Ковена и Кредна, казалось ещё более древним и таинственным в этом утреннем сумраке.
Внутри здания царила такая глубокая тишина, что каждый звук казался неуместным вторжением в этот покой. Редкие шаги, эхо которых медленно растекалось под высокими сводами, звучали, как удары сердца древнего гиганта. Из темных углов доносился едва уловимый шорох, словно невидимые наблюдатели следили за каждым движением, ожидая момента, чтобы выйти из теней. Этот звук был настолько тихим, что многие участники встречи пытались убедить себя, что это всего лишь игра воображения, хотя внутренний голос подсказывал обратное.
Приглушённые разговоры участников встречи звучали тихо и осторожно, создавая атмосферу напряженного ожидания. Глаза людей беспокойно бегали по сторонам, ловя мельчайшие движения, пытаясь угадать намерения собеседников. В воздухе витал запах старого дерева и пыли, смешанный с чем-то еще… С чем-то незнакомым и тревожащим. Даже те, кто считал себя опытными дипломатами, испытывали легкое беспокойство, словно понимая, что здесь, в этих стенах, начинается нечто большее, чем простая встреча.
Каждое слово, произнесенное вслух, казалось весомее, чем обычно. Люди говорили коротко и сдержанно, словно опасаясь, что каждое сказанное слово может быть использовано против них. В глазах некоторых читался страх, другие же старались скрыть свою тревогу за масками невозмутимости. Но никто не мог отрицать, что в воздухе витает напряжение, как перед грозой, когда небо чернеет, а воздух становится тяжелым и неподвижным.