Макс Торон, высокий мужчина с коротко стрижеными волосами и проницательными глазами, стоял у окна, наблюдая за тем, как первые лучи солнца пробиваются сквозь утренний туман, медленно поднимаясь над горизонтом. Его строгий взгляд был сосредоточен на линии горизонта, словно он пытался разгадать какую-то важную тайну природы. На нём был простой, но элегантный костюм тёмного цвета, идеально подчёркивающий его статную фигуру и статус инженера-исследователя. Костюм сидел на нём безукоризненно, а белоснежная рубашка и аккуратно завязанный галстук завершали образ уверенного профессионала.
В руках Макс держал тонкий металлический планшет, экран которого светился мягким голубоватым светом. На дисплее мелькали сложные схемы и расчёты, отражающие результаты последних экспериментов. Время от времени он касался экрана, прокручивая страницы документов и останавливаясь на наиболее важных фрагментах. В воздухе витало напряжение, словно каждое движение Макса приближало его к важному открытию.
Внезапно дверь распахнулась, и в комнату уверенно вошла Милана Брут. Она была высокой, стройной женщиной с длинными каштановыми волосами, собранными в изящный хвост, который слегка покачивался при каждом её движении. Её карие глаза, сверкавшие острым умом и непоколебимой уверенностью, внимательно осматривали помещение. На её губах играла лёгкая, чуть загадочная улыбка, словно она знала нечто важное, недоступное другим.
На Милане был строгий деловой костюм глубокого синего оттенка, идеально сидевший на её фигуре и подчёркивающий её профессиональный авторитет. Пиджак с безупречно выглаженными лацканами и узкая юбка ниже колена создавали впечатление элегантной сдержанности. Под пиджаком виднелась белая блузка с высоким воротником, застегнутым на все пуговицы, что добавляло ей ещё больше строгости. Обувь на высоких каблуках завершала образ, делая каждый её шаг уверенным и целенаправленным.
Макс резко обернулся, услышав шаги, и его взгляд встретился с Миланой. В этот момент воздух словно сгустился, наполнившись еле ощутимым напряжением. Их взгляды скрестились, и Макс почувствовал, как внутри него всё сжалось. Годы скрытого соперничества и взаимного недоверия между их фракциями оставили глубокий след, но сейчас они стояли перед чем-то гораздо большим, чем личные амбиции.