Взмахнув своими темными волосами, Грейс пропускает меня, чтобы я, как можно скорее, набрала на свой поднос кучу вкусной еды. Пока я выбирала между индейкой и курицей, заметила, как подруга снова набирала себе безвкусных овощей и отвратительный булгур. Как вообще можно добровольно есть эту гадость? Это точно преступление против собственного организма. Возможно, мне стоит начать собирать петицию против стереотипов об идеальных фигурах, диетах и тд. Ведь именно поэтому такие девушки, как Грейс мучают себя таким отвратительным способом.
Как только мы сели за ближайший столик, у меня буквально потекли слюнки. Я сегодня даже не завтракала, так как умудрилась проспать и чудом не опоздала на пару. Кусочек сочной индейки в кисло-сладком соусе тут же оказался у меня во рту, отправляя меня в мир гастрономического оргазма. Кажется, я издала протяжный, полный удовольствия стон.
– Я тебя ненавижу! – Прошипела рядом Грейс, закатывая свои голубые глаза.
Я вижу, как она начинает поглощать этот ужас, именуемый ее обедом и меня передергивает. Никогда не смогу ее понять, правда. Сколько бы раз я не заводила тему о том, что с ее фигурой все в полном порядке, для нее это никогда не было аргументом. Когда-нибудь, обязательно, настанет тот момент, когда ее терпение лопнет и она позволит мне, посвятить ее в мир потрясающей, жирной и вкусной еды. Я стану ее личным гидом. Эта мысль настолько забавляет меня, что я начинаю тихо посмеиваться себе в кулак, пока не замечаю незнакомого парня с поднос в руках.
Высокий парень с крепким телосложением неторопливо подходит к соседнему от нас столику и усаживается прямо напротив меня. Как бы я не старалась, я не могу перестать пылиться на него. Остается только надеяться, что у меня ничего не торчит в зубах, ведь мой рот приоткрылся сам собой.
Вообще, я не особо влюбчивый человек. За всю мою жизнь мне нравился только один мальчик, его звали Мэтт. Он жил в соседнем доме и приносил мне каждый вечер по одной ромашке. Это было очень романтично, учитывая, что нам было по десять. Примерно после третьей или четвертой ромашки мое сердечко упорхнуло прямо в руки этого Мэтта. Мы дружили около трех с половиной лет, пока не начали взрослеть. Не думаю, что в таком возрасте можно считать, что познал истинную любовь. После него я вообще не замечала парней. Они казались мне дикими животными, которые руководствуются только одними инстинктами в самом разгаре полового созревания. Никакого интеллекта, ценностей и даже простого понимания, для чего им вообще нужны отношения. Просто так, чтобы были? Нет, уж, увольте.