– Да, я написала о взятках мэра, – радостно без тени испуга сказала девушка. – И еще о том, что он бьет жену. Многие в нашем городе не захотят такого мэра. Статья выходит завтра.
Я видел этот номер газеты. Статья о мэре была небольшой и размещалась глубоко внутри номера. На первой полосе был репортаж об аварии на перекрестке.
– Честно говоря, она Америки не открыла, – комментировал за завтраком свежий номер газеты Ник Смит, местный адвокат, – люди о взятках устали думать, жену мэра жалеют, но в чужую семью не суются. Может, изберут другого, но точно итальянца. Почему итальянца? Да, потому. Авария – вот это событие! Уже два года такого не было. Скучно здесь. А вот и Дана.
– Это мой муж Крис, – Дана, девушка, которая нас сопровождала в поездке, представила нам коренастого парня. Квадратный подбородок прикрывала бородка. Лишь она выглядела цивильно в офицерском облике Криса.
До этой встречи мы были уверены, что Дана не замужем.
– Это все твои интервью, – не на шутку злился Витя. – Американцы в шоке. Корреспондент «Правды» всего день в Дулуте и все знает о мэре. Ну, что ты к нему привязался? Где ты видел мэра, чтобы не брал? Нас повяжут как спецгруппу КГБ. Или устроят провокацию.
Мне показалось, что Витя излишне нервно беспокоился о нас. Или ревновал к моему успеху.
Провокация – это хорошо! Провокация – это интересно! Я чувствовал некоторое стеснение за незаслуженные звезды на погонах. Возможно, в глазах Криса в тот момент я выглядел профессионалом. Этаким высоким блондином в черном ботинке.
Советский человек не боится чужих провокаций. Почему? Потому что он сам их себе и устроит.
– Сань, ну не могу я без денег, не привык, – Слава был человек опытный. Служил по торговому делу в Африке. Работал на хлебном посту во Внешторгиздате. Ездил по Москве на собственной черной «Волге». Выражение лица всегда чуть высокомерное, будто только ему доверили тайну. Или обещали доверить. В Америке Слава попал в трудную ситуацию. Из Москвы везти доллары побоялся. А тут нам выдали 300 зеленых на брата. Выдали только здесь, в Дулуте.
Правду скажу, в Нью-Йорке мы не голодали. Нас поили и кормили три раза в день. Карманных и разгульных денег не было, это верно.
Нищими болванами мы ходили по Таймс-сквер и Бродвею. Глазели на витрины. Не было даже монетки, чтобы опустить в дупло разврата. Тогда бы раздвинулись занавесочки в темной кабинке, и я остался бы наедине с прелестями длинноногой негритянки. Ну и что, что за стеклом? Это ли может остановить ребят, вырвавшихся из-за стального занавеса?