– Немедленно верните, иначе…
– Иначе что? Ударишь меня?
И Данила ударил. Он отпустил руку Блихера и со всей силы наотмашь врезал тому по левой стороне физиономии открытой ладонью. Шлепок вышел такой силы, что глаза Блихера потеряли фокус, он выронил портсигар и сполз по стене на плитку. Данила отпустил ворот оппонента, наклонился и подобрал серебристую коробочку. Белый листочек выпал и отлетел куда-то в сторону. Шилякин искал его, рыская глазами по полу, когда на него сверху обрушился Блихер. Он сбил Данилу с ног и уложил того спиной на пол. Шилякин выронил портсигар и проследил за ним глазами, в этот момент Блихер ударил его кулаком в бровь. От удара Данила больно приложился затылком о плитку, голова закружилась, сознание немного поплыло. Блихер замахнулся ещё раз, но Данила поймал его руку и используя энергию его удара потянув на себя, опрокинул того на пол и развернувшись оказался сверху противника. Шилякин замахнулся и с силой ударил Блихера в лицо кулаком, оставляя тут же набухающую гематому под глазом. Размахнулся ещё раз и снова ударил уже левой рукой. Губа мерзавца треснула и из неё брызнула кровь.
В этот момент, привлечённые шумом, в помещение влетели несколько юнкеров. Один из них подбежал к нависающему над Блихером Данилой и схватив того за руку оттянул от избиваемого.
– Отпустите меня, Горжевский, я убью эту гадину! – Данила брыкался под придавившим его своим не дюжим телом юнкера Горжевского.
– Успокойся, Данила. Ты правда его убьёшь. – он прижимал его к полу, держа за руки.
Остальные юнкера также приняли участие в растаскивании потасовки. Они подняли обоих противников на ноги. Из губ Блихера текла струйка крови, под правым глазом наливался синяк. Он кряхтел и пырхал. Данила налитым злобой взглядом смотрел на Блихера и тяжело дышал. Его левый глаз заливала кровь из рассечённой брови. Он отёр кровь тыльной стороной ладони и и сказал:
– Ну? Давай! Ну давай же! Я ведь оскорбил Вашу честь барон! Ну?? – Данила, сжимая кулаки, грозно смотрел на своего противника. Тот эмоционально явно раньше Данилы пришедший в себя вытирал платком кровь со своей губы и снова ехидно ухмылялся, ещё более мерзкой улыбкой, из-за испытываемой боли в разбитой губе.
– Ну что же ты? – Данила яростно требовал вызова. Но тот, руками убрал с себя хваты юнкеров, поправляя на себе мундир и сказал: