По ту сторону. Мистическая лирика - страница 3

Шрифт
Интервал
     Остались вереницы многоточий
     на восковых листах черновика.
     Верёвка роковой, последней ночи
     скрипит, петлёй свисая с потолка.

Ева

                Тоска и одиночество
                верёвкой к горлу тянутся…
                обмяк безвольной куклою,
                но сжаты кулаки,
                рубцы и шрамы на всю жизнь
                мне от тебя останутся,
                но свистни только – прибегу я,
                чтоб поесть с руки.
                За чувства откровенные,
                за жажду наслаждения
                меня и в тёплой комнате
                от холода знобит,
                а ты, кусая яблочко,
                сидишь в тени под деревом,
                и на коленях у тебя
                змея спокойно спит.

Ноктюрн

          Здесь ночью светло, как днём —
          горят фонари, витрины…
          Здесь месяц своим серебром
          дорог освещает спины.
          Качелей тоскливый скрип
          (звук старого патефона),
          наверное, ветер-старик
          нечаянно пальцем тронул.
          Когда ты ушла тайком,
          забыла, кажется, сходу
          слова, человека, дом,
          изменчивую погоду…
          Хотя, может быть, и нет —
          я жертва последствий психоза,
          и мне не достать билет
          в твой Рай новостей, прогнозов…
          Там лучше всего молчать,
          всё верно, оно и понятно —
          вдруг примешься отвечать…
          и слов
          не вернёшь
          обратно.

Огонь

              Это я нарисован кистью
              поздней осенью у костра,
              где кружатся ошмётки листьев,
              как развеянный по ветру прах.
              Под завалами вечных вопросов,
              где нет выхода изнутри,
              не нашёл я доступный способ —
              и гори всё огнём, гори!
              Голова усыпана пеплом —
              отвергаю тоску и грусть,
              не хочу из полымя в пекло,
              не продамся, не продаюсь!
              Тихо съёжился бледный город,
              он устал от беспутных забав —
              здесь никто не придёт к собору,
              не приложит к иконе лба.
              Я остался один, последний,
              поздней осенью у костра,
              чтоб увидеть, как напоследок
              превращается город в прах.
Следующая страница