– А вот и ваш Банья Виньоне, – сказала она и, лихо повернув, остановилась у каменной ограды.
Они вышли из машины, прошли по улице, состоящей из двух домов, и вышли к огромному бассейну посреди главной, как они поняли, площади.
– Тут горячие серные источники, в бассейне всегда плюс тридцать восемь градусов, а когда холодно, то над бассейном стоит туман, – рассказывала Алена. – Вот такой туман и снимал Тарковский. Красиво, когда ветер – он раздирает туман в клочья, очень мистическая картина. В кино купаются, но сейчас это запрещено.
– Раньше тут был курорт? – спросила Ирина.
– Не знаю точно, но думаю, что да. Недалеко горячий ручей, туда приезжают лечить суставы. Садятся на берег, окунают ноги в воду и сидят по часу.
Ирина наклонилась, потерла колено.
– Хочу к этому ручью, – сказала она.
Ручей шумел среди желтого известняка, затихал в заводях и обрывался водопадом в глубокое ущелье, на другой стороне которого, на горе возвышался то ли замок, то ли собор с пристройками. Вокруг горы зеленели холмы, плавно переходящие в долину.
– Это для меня место силы, – сказала Алена. – Суставы у меня не болят, но я тоже могу тут сидеть, греть ноги в ручейке и смотреть на собор. Это городок Кастиглионе де Орчиа, – добавила она, уловив вопросительный взгляд Никиты. – Там в соборе есть фреска Пьетро Лоренцетти. Мадонна с младенцем, четырнадцатый век.
– Без охраны? – спросила Ирина.
– И без реставрации, – сказала Алена. – Хотите посмотреть?
Ирина посмотрела на Никиту, пожала плечами.
– Я, пожалуй, посижу в этом месте силы, – сказала она. – Заодно полечу суставы.
Она без тени смущения сняла джинсы, села на теплый желтый камень, окунула ноги в ручей.
– Какое блаженство! – заулыбалась она. – Вы поезжайте, посмотрите, я потом на фотографиях все разгляжу.
В городке никого не было. Вообще никого! Пустые улицы, пустое кафе на площади. Между камнями мостовых росла трава. Стены домов излучали тепло. Алена взяла Никиту за локоть.
– Нравится тут? – спросила она.
– Очень нравится, мы с тобой в затерянном мире. Даже не верится, что где-то жизнь, проблемы, заботы.
– Да, ты все правильно сказал. Так во всей Тоскане. Живешь и не живешь одновременно.
Зашли в собор. Фреска Лоренцетти находилась в алтарной части, отгороженной железной фигурной решеткой.
– Ну хоть как-то заботятся, – сказал Никита, подойдя к решетке.