Савелий налил себе воды, залпом выпил и рухнул на стул.
– Жорж Артурович, разрешите взять выходной на сутки! – вымолвил он.
– Нет, дорогой, не получится! Как говорила Мария Васильевна, у детективов нет выходных и праздников! Время не ждёт! Сегодня ночью нужно завершить дело, иначе быть беде. Наш подопечный в панике, на нервной почве он вырвал больше половины перьев. Видимо, хочет перевыполнить план по перу и пуху. Ты пообедай и поспи часа два, а к вечеру я буду ждать тебя на птичьем дворе в доме у Обнималкина. Договорились?
Сумерки медленно опустились на город, показалась тусклая луна, и птичий двор погрузился в сон. Только в окне Обнималкина вспыхивали отблески свечи.
Предварительно Жорж напоил Степана снотворным, но даже после этого тот долго не мог уснуть. Гусь постоянно вскакивал, выщипывал остатки перьев из хвоста, странно гоготал, закатывая глаза. Потом лекарство сделало своё дело, и уставшая, измученная долгим ожиданием птица наконец отключилась. Жорж до последнего сидел рядом, не шевелясь и боясь помешать наступлению сна.
Скворцов только этого и ждал. Он вошёл в спальню гуся и зажёг восковую свечу. В памяти всплыла страница из магической книги Роксаны. Подняв свечу над головой Степана, скворец тихо запел:
– Баю-баюшки-баю,
Песенку тебе спою.
Засыпай, мой гусачок,
Повернись ты на бочок.
Скворец улыбнулся, услышав храп Жоржа. «Отличное средство, – подумал он. – Даже шефа вырубило!» Для закрепления эффекта он пропел слова колыбельной ещё раз.
Убедившись, что гусь спит крепко, он приступил к снятию заклятья.
– К гусаку пусть вернутся объятья,
Вмиг развеется сила проклятья.
Небеса твоих перьев коснутся
И позволят таланту вернуться.
Пусть же крылья поднимутся вверх,
Впереди ожидает успех!
Уставший скворец заснул прямо на полу, успев задуть свечу в целях безопасности. Во сне он всё время бормотал заученные магические слова. И неудивительно, что они оказали воздействие на всех находящихся в спальне.
С первыми лучами солнца Жорж почувствовал непреодолимое и очень странное желание. Обнималкин и Скворцов, открыв глаза, оказались заключёнными в его крепкие объятия. Всегда очень серьёзный и грозный на вид Догов не ожидал от себя такого и очень смутился.
Степан радостно загоготал, когда понял, что и к нему вернулись обнимашки.
В это время мимо дома управляющего птицефермой проходила гусыня Лаура. Она тайно переживала за Степана, который всю неделю находился в жуткой депрессии, и, услышав ликование, заглянула в окно. От удивления у неё приоткрылся клюв: двое незнакомцев и облезлый гусак по очереди обнимали друг друга и радовались как дети.