Надо отметить, что смотреть мне нравилось всегда, если точнее подобрать слово, то наблюдать. Я мог идти по улице и останавливаться около каждой стройки и наблюдать как работают рабочие. До того момента пока брат не толкал меня и говорил, хватить засматриваться. Я выходил из ступора и шел дальше. Но при первой же возможности опять останавливался и наблюдал. Такой же слабостью было сидеть тихонечко около взрослых и слушать, что они говорят. Я всегда сидел очень тихо и старался быть незаметным. Но периодически меня прогоняли со словами, хватит слушать, сходи лучше поиграй во что-нибудь.
Вот и день прошел.
Начну немного издалека. Те, кто делает другим людям добро, по моему мнению, делятся на две категории. Первые это те, кто делает добро совершенно бескорыстно, без какой-либо мысли, что возможно за добро, он получит такую же порцию добра. Понятно, что вторая категория, писать про них не буду вы и сами понимаете, кто они такие есть.
Сам я про себя думаю, что делаю я добро с корыстью в 90 процентов случаев. Так уж устроен, хотя осознаю это и пытаюсь, как-то это исправить, но пока вот только получается процентов на 10. Понятно, что и такое добро, тоже вещь хорошая, но… Впрочем, оставим эти философские рассуждения, не для этого книга пишется.
А сейчас едем мы на поезде в Свердловск, а оттуда планируем на самолете до Магадана, а далее или автобус, или самолет уже до Омсукчана. Вот уже промелькнули последние зуевские дома, расположенные вдоль железной дороги.
Осень дождливо. А может конец лета, но дождливо все равно. Свердловск. В моем то возрасте я не ощущал его размаха по сравнению с Зуевкой. Свердловск- родина мамы. Здесь она родилась, росла, училась, пошла в первый класс, институт. Была городской. Здесь же она познакомилась с моим отцом. Женились. Появился на свет мой старший брат Дмитрий. Жили они тут первое время с родителями мамы, о которых я мало, что знаю. Но благодаря воспоминаниям написанной мамой в ее книге «Уралочка», общие представления имею. И то, что, знаю уже не забуду. Родители мамы рано умерли. Поэтому первым делом идем на кладбище на их могилы. Немного страшновато. Обычное кладбище. Как-то здесь сумрачно и тревожно. Все женщины строго в черных платках и черных платьях. После дождя земля сырая, грязно, обувь пачкается. Около колонки все моют обувь, смывают грязь.