– Батоно Вахтанг, говорят, когда собираются мужчины, обязательно затрагивают три темы: политику, футбол и женщин.
– Виктор Николаевич, согласен с вами, но у нас давно стоят пустые бокалы, и пора продолжить наше замечательное застолье.
– Поддерживаю вашу инициативу и хотел бы услышать какой-нибудь традиционный или обязательный грузинский тост, без которого не обходится ни одно грузинское застолье.
– И здесь вы правы. До сих пор мы обходили стороной все обязательные и порой скучные тосты, которые превратились в некоторую формальность. Я подниму этот тост, но придам ему некоторую остроту. Итак, тост обычно звучит «за родителей» и, судя по вашему молодому возрасту, ваши родители живы (я кивнул), и я с удовольствием поднимаю бокал за их здоровье и безболезненную жизнь, а что касается моих… я поднимаю этот бокал за память моих трёх женщин: бабушку, маму и тётю, которые меня воспитали и сделали тем человеком, кем я сейчас являюсь.
Я поддержал этот тост за родителей. Мои, слава богу, здравствуют, а позиция Вахтанга Валерьяновича меня удивила, и я не удержался, спросил:
– Вы обошли вниманием вашего отца и, наверное, на это есть веские основания.
– Безусловно. В конце концов каждый человек получает то, что заслуживает. Я не сторонник судить своих родителей и обсуждать их поступки и осуждать их действия, но отец (точнее, биологический отец) нас с мамой бросил, когда мне не было ещё трёх лет, фактически в бессознательном возрасте, а познакомился с ним, когда мне было двадцать лет. Была веская причина – умерла его родная сестра, которая, как рассказывали, во мне души не чаяла. Потом мы с ним встречались несколько раз, хотя у него была другая семья и другая жизнь. Уже в пожилом возрасте судьба ему преподнесла «подарок»: его жена в течение долгих пяти лет была прикована к постели, сделалась лежачим больным. Соответственно, ухаживать за ней приходилось ему: уж её бросить ему никак было нельзя – там были взрослые сыновья.
Но однажды, почти перед смертью, он обратился ко мне с необычной просьбой, с которой он не мог обратиться ни к кому, кроме как ко мне. И вот почему. Его слова звучали как исповедь, и его необычная просьба заключалась в том, что после смерти он захотел, чтобы его кремировали в трусах, а затем его прах развеяли над горами Кавказа из самолёта. Сами понимаете, какой это бред. Как потом выяснилось, всё это он придумал потому, что не хотел даже мёртвым лежать рядом с ней. Он даже не назвал её ни по имени, ни женой. Представляете, какую ненависть он испытывал к этой женщине! В конце концов он, конечно, лежит рядом с ней. Так, видимо, распорядилась его судьба. Каждый человек в конечном итоге получает то, что заслуживает.