– Грустная история, Вахтанг Валерьянович. И я понимаю и принимаю вашу позицию. Что только не услышишь в этой жизни. Получается, что от отца у вас не осталось никаких воспоминаний, кроме этой грустной истории.
Мы надолго замолчали. Каждый из нас переосмысливал рассказанное, думал о превратностях судьбы. Я подумал, что надо вернуться к нашей главной теме, дабы не упустить детали для представления целостной картины.
– Вахтанг Валерьянович, вы ни разу не обмолвились о деле, из-за которого были лишены свободы на такой длительный срок.
– Дело касалось частного предпринимательства с хищением государственного имущества. Я ничего не похищал, ибо у меня не было никакого государственного имущества, а покупал у тех, кто похищал. По УК это была статья 93’. Сейчас нет ограничений и можно купить всё и у всех, кто согласиться продать.
Я прошёл через две тюрьмы и две зоны. Первая тюрьма – Матросская тишина в Москве. Вторая – в городе Горьком. Зоны – в Буреполоме и городе Горьком.
– Почему в Горьком?
– Потому что дело было связано с этим городом.
– Видимо в Москве вас держали недолго.
– Да, всего четыре месяца. Сидел я всё время в четырёхместной камере в Матросской тишине. Запомнил одного типа, у которого была четвёртая ходка, то есть сидел четвёртый раз и страшно скучал по работе. А «работа» у него была связана с ограблением квартир, то есть он был «домушником». Он с упоением рассказывал о своих похождениях. С этим «персонажем» связаны воспоминания о его беседе с другим «бывалым». Я внимательно вслушивался в их беседу, понимал, что говорят они по-русски, но в то же время ничего не понимал из-за обилия тюремного жаргона. Тогда я получил первый «ликбез» и узнал, что «канал» – это шёл, «заныкал» – это спрятал, «дыбанул» – это увидел, «колёса» – таблетки и т.д.
В Матросской тишине прогулочные дворики (прогулка – один час) расположены на крыше и сверху закрыты сеткой. Одним словом «небо в клеточку». Больше ничем особым эта тюрьма мне не запомнилась. Только когда оттуда перевозили в горьковскую тюрьму и вывели во двор (был сентябрь), я увидел зелёную траву. Тогда я вспомнил предсмертный период великого грузинского поэта Важа Пшавела, проведённый в Тбилисской больнице. Он попросил принести ему траву. Он, житель горного района Кавказа, всю жизнь созерцая природу, а теперь находясь в закрытом помещении, страдал отсутствием зелёной травы. Тогда, в детстве, услышав эту историю, я конечно не понял глубокого смысла этой просьбы. Но когда я после столь долгого пребывания в каменных стенах увидел зелёную траву, я понял глубину ощущений великого поэта.