– Ты сидишь в своей комнате уже несколько месяцев. Может, хватит? – Чинджу старалась говорить мягко, но нотки раздражения всё равно проскакивали.
– Я не хочу об этом говорить, – отрезал он.
Он вообще ни о чем не хотел говорить. Голос сестры был противен ему. Как и все остальные голоса, которые заставляли его чувствовать себя живым, заставляли помнить, что всё это не сон, а по-настоящему.
– Нам нужно поговорить о том, что произошло, – строго сказала Чинджу. Чонсок никак не отреагировал, поэтому девушка сочла это за молчаливое согласие. – Ты хоть представляешь, что мы пережили за то время, когда тебя не было? Что я пережила?! Родители мне сказали только официальную версию твоего отсутствия, но я же понимала, что это неправда! – голос сестры задрожал от обиды и злости.
Он не выносил её слез, поэтому повернулся в неосознанной попытке утешить и успокоить. Но вопреки его предположению, Чинджу не собиралась плакать. Она была зла. Карие глаза смотрели на него требовательно и осуждающе. Неважно, что она говорила, взгляд сообщал иное. Он, Чонсок, был противен ей. Она находила его жалким. Ухмылка против воли скривила уголок его губ. Тот Чонсок, которого Чинджу уважала и которым искренне восхищалась, умер где-то на границе с Гиблым лесом в королевстве. Другого не будет. Сестре придется смириться.
– Тебя мать подослала? – безразлично спросил он.
– Она тоже волнуется, – уклончиво ответила девушка.
– За меня или за репутацию правящего дома? – с долей слабой иронии уточнил Чонсок.
– За тебя тоже, – сухо ответила Чинджу.
– Я в порядке и хочу остаться один, – произнес он и красноречиво перевел взгляд на дверь.
– Съешь, что принесли, и я уйду. – Она приготовилась к его возражению и продолжительной борьбе, поэтому ещё больше приосанилась и с вызовом уставилась на него, всем видом показывая, что никуда не уйдет.
Сил на борьбу у Чонсока не было. Он надломил кусок хлеба и прожевал.
– Довольна? – меланхолично спросил он.
– Воды, – приказала Чинджу.
Чонсок показательно сделал глоток и поставил назад стакан, а потом указал на дверь. Сестра грациозно встала. Оборачиваясь уже у самого выхода, Чинджу сказала:
– Ни одна девушка не стоит того, что ты с собой делаешь…
– Ты собиралась уйти, – напомнил он, процеживая слова сквозь плотно сжатые зубы.
– Когда-нибудь тебе будет очень стыдно за себя. Таких Тэруми у тебя будет десятки…