И отнюдь не депо крылатых слов, новых терминов и понятий, которые с непременной ссылкой на него вошли бы если не в общелитературный язык, то, по крайней мере, в профессиональный жаргон нашего цеха.
Пишет, правда, хорошо.
Может быть, лучше всех».
То есть мастер. Однако мы помним, что́ на это Пастернак ответил вождю. Вот именно.
Можно было бы возразить автору по пунктам.
Не выработал эстетическую концепцию? Выработал. Однако у Чупринина ведь сказано: «полномасштабную». Тексты Лурье не энциклопедия русской жизни? Да, не «Евгений Онегин». Хотя и «Евгений Онегин» не энциклопедия, и само это образное выражение сохранно лишь благодаря пропитавшей его состав «бессмертной пошлости». «Не депо крылатых слов»? Да нет, думаю, именно что депо. Но пусть все же это решит будущее. Как и то, насколько вообще плодотворен такой номенклатурный подход к автору.
Лурье ответил. В своей манере. Вернее, так он определяет манеру любимого им Меркуцио: «Шутит – в предпоследний раз – практически как сам Шекспир: устройство шутки настолько затейливо, что пересказывать – ищите другого зануду. Как бы карикатура и вместе как бы автошарж, прямо на поверхности кривого зеркала, – а заодно (и явно не по собственному желанию) самому себе надгробное слово».
О затейливости шутки судите действительно сами (ответ и правда написан за два года до смерти автора). Вот несколько фрагментов: «Ну, допустим, – мастер. Но мастер чего? – позволительно спросить. И немедленно ответить: мастер составлять предложения, вот он кто, ваш С. Л. Чемпион по синтаксису, если угодно. ‹…›
Вы говорите: пишет (вообще-то правильнее: писал) чуть ли не лучше всех. Кого – всех? Других критиков? Какой он критик? Он ворон. Не способен составить простейший ряд из трех фамилий. Не видит течений, не верит в направления, не обобщает, не предсказывает, никакой не стратег, ни разу не тактик. Рецензент-одиночка. Попросту – читатель, владеющий слогом. На черта ему слог?
Рецензия, написанная излишне хорошо, – плохая рецензия. Сливной бачок не должен быть красив. ‹…›
Мнимый, стало быть, рецензент.
К мертвым – да, внимательней; да, участливей. К их текстам – горячей. Возможно, ему разок-другой посчастливилось, и кое-какие гипотезы окажутся когда-нибудь разгадками каких-то тайн. Но – окажутся, нет ли, а высказаны они (про “Капитанскую дочку”, про “Бедных людей”, про “Нос”, про “Дон-Кихота”) так давно, что уже теперь сделались как бы ничьи.