После довольно спокойного плавания мы прибыли в Марсель в феврале 1904 года. Этот город, залитый солнцем, давал нам иллюзию Египта, откуда мы возвращались. Мне пришла мысль пробыть еще месяц на юге, и дождаться здесь конца холодов, прежде чем вернуться на север. Когда мы сидели в ресторане и ели отлично приготовленный буйабес, гордость этой страны, лакей нам сообщил, не помню по какому поводу, что между Марселем и Эксом запущен трамвай. Название Экса сразу напомнило мне о Сезанне. До сих пор я его знал только по произведениям. Узнав, что до Экса от Марселя не более двух часов езды, я решил посвятить завтрашний день посещению Сезанна.
На другой день в 7 часов утра, запасшись экземпляром «Hommes d'aujourd'hui» я занял место в трамвае. Мои опасения были велики, так как у меня не было адреса Сезанна и я не знал никого, кто мог бы его мне сообщить. Правда, я думал, что художник, ставший почти знаменитостью в Париже, наверно известен у себя на родине; но напрасно я спрашивал кое-кого в Марселе, показывая для пояснения мою брошюру с портретом Сезанна работы Камиля Писсаро. Брошюру осматривали со всех сторон, и ответ был каждый раз отрицательным. Кроме того, я замечал, что портрет человека, одетого по-крестьянски, с неприветливым лицом, не возбуждал ни в ком желания похвастаться ни знакомством с ним, ни даже знанием его имени.
Не было ни одного человека в трамвае из Марселя до Экса, к которому бы я не обратился с неизменной фразой: «Вы живете в Эксе? Давно?», потом, собрав все мое мужество, продолжал: «Не знаете ли вы там знаменитого художника, известного в Париже, славу своего города, Поля Сезанна?» Но ответ был всегда отрицательным, после как вопрошаемый безнадежным взором искал его на потолке вагона. Кондуктор, и тот совершенно не знал имени Поля Сезанна, и не мог дать мне никаких указаний несмотря на то, что я давал ему массу объяснений и показал портрет работы Писсаро. Таким образом я прибыл к месту назначения и решил спросить только дорогу к собору.
Городок Экс со своей просторной площадью, обсаженной чудными деревьями, со своими фонтанами теплой воды, льющейся в покрытые мхом бассейны, с домами, украшенными классическими кариатидами и молчаливыми аристократическими фасадами произвел на меня приятное впечатление. Мне казалось, что душа моего старого учителя на все налагала отпечаток интимности и теплоты.