Сентябрь, 2014 год, г. Москва
С нардами в сумке и вещами Зарифы, своей напарницы-курдянки, погибшей в перестрелке с турецкой полицией в Мардине, Петр Горюнов прошел пограничный контроль «Шереметьево-2» и остановился, растерянно оглядывая зал прилета, не увидев встречающих.
Он почувствовал себя сиротой, которого только что сдали в детдом. К тому же словно бы услышал лязг, с которым захлопнулся воображаемый персональный железный занавес за его спиной. Дороги за границу ему перекрыты. Высунься он куда-нибудь за пределы России без дипломатического прикрытия, арестуют, в лучшем случае, в худшем – он исчезнет навсегда. Да и с дипломатической неприкосновенностью ни жить, ни работать не дадут. Постараются любым способом подставить и выслать из страны. Теперь он «погорелец».
– Погорелец! – окликнули Горюнова, и это прозвучало в унисон с его безрадостными мыслями.
К нему, огибая пассажиров с чемоданами, шел чуть вразвалочку вальяжный генерал Александров. Все такой же полноватый, поседевший еще сильнее, в светло-сером костюме с синим галстуком.
Он пожал Горюнову руку и притянул к себе, приобняв. Когда отстранился, Петр заметил растроганное, смягчившееся выражение лица Евгения Ивановича, но оно тут же сменилось на привычное жестко-деловое.
«Они испытывают облегчение, что я вернулся живой и невредимый, и только, – с укором подумал Петр, глядя на генерала и маячившего у него за спиной Константина Константиновича Володина – заместителя Александрова. – А то, что я теперь отработанный материал… «Погорелец»! И ведь не постеснялся меня так назвать. Сам же с помощью Мура подставил меня втемную под вербовку турецкой MIT. Мур заслужил этим доверие церэушников, а я теперь не у дел».
– Не кисни! – заметил его настрой Александров. – Все еще впереди.
– Угу, – мрачно согласился Горюнов. – У Теймураза.
Он имел в виду своего однокашника по ВИИЯ и коллегу Теймураза Сабирова – Мура, с которым они дружили и который сейчас считался погибшим. Американцы думали, что русские поверили в гибель своего разведчика в Сирии, куда Сабиров был внедрен в ИГИЛ[3] так же, как незадолго до того Горюнов.
Петр встречался с Муром в Мардине после его «смерти». Сабиров пришел по своей инициативе ночью на конспиративную квартиру курдов РПК – то ли попросить прощения, то ли попытаться убедить друга, что сломанная карьера Горюнова не на его совести. Не удалось ни то ни другое. Петр не смирился с предательством, пусть и шедшим на пользу их общему делу.